Оружие для Слепого

– Нет, извините, – Николай даже зажмурился от боли, – у меня еще работы много.

Софья Сигизмундовна открыла сумочку и достала портмоне. Она долго колебалась, какую купюру дать.

Ее сомнения разрешил сам связист:

– Не надо денег, бросьте… Работа плевая и заняла пять минут.

– Как, вы же время потеряли, неудобно…

– Да бросьте, это мне с вас деньги брать неудобно, у меня ведь у самого родители пожилые.

Меньшов сжался от боли и чуть не застонал.

– Вам плохо?

– Да, немного. Воды дайте, если можно.

Софья Сигизмундовна бросилась наливать воду. Николай, с ужасом чувствуя, что перед глазами у него темнеет, нашарил в кармане лекарство, схватил, крепко сжав, бутылочку и забросил в рот три последние таблетки, а затем с отвращением бросил ненужную теперь упаковку в переполненное мусорное ведро. Эффект получился скорее психологический – боль отступила мгновенно.

Николай складывал инструменты, а Софья Сигизмундовна топталась рядом с ним.

– Хоть чайку попейте.

– Нет, спасибо. Так что, ваш сосед так бобылем и жил, родных никого не осталось? – словно бы забыв обо всем услышанном, поинтересовался Николай.

– Да, никого.

– Вот незадача… А как же, если мне придется линию проверить?

Софья Сигизмундовна вздохнула, и Николай понял, что кое о чем она умолчала. Он отряхнул колени, на которые пришлось стать, свинчивая колодку, и поинтересовался:

– Стремяночки у вас не найдется, а то потолки высокие, до коробки достать не очень удобно.

– Могу табуретку предложить, стремянки у нас отродясь не было.

Николай взял табуретку и повозился с разводной коробкой, укрепленной между двумя квартирами на площадке.

– Все в порядке.

– А вы пломбу не поставите? – поинтересовалась хозяйка.

– Какую пломбу? – изумился Николай.

Софья Сигизмундовна принялась ему втолковывать;

– Сейчас, говорят, к линиям подключаются, а потом звонят в Америку, в Израиль и еще черт знает куда. А потом счет приходит, а не оплатишь его, тебе телефон отключат.

– Что, вам уже приходили такие счета?

– Пока нет, но мало ли…

– Не волнуйтесь, я коробку так завинтил, что почище любой пломбы будет. Пломбу и оторвать можно, а вот если винт завернуть хорошо, так его без инструментов не открутишь. Да и коробка у вас так высоко стоит, что до нее еще попробуй, доберись. Это хорошо, что я метр девяносто, а то бы с вашей табуретки не достал. Только не нравится мне аппарат в той квартире, у соседа вашего, вроде бы он у него с определителем номера, а в списке такой у меня не зарегистрирован. Как же туда попасть? А то, знаете ли, такой аппарат может всю линию заблокировать, ему специальное подключение надо.

– А вы знаете, я могу вам помочь, – оживилась Софья Сигизмундовна: уж очень ей хотелось хоть чем-то отблагодарить этого щедрого на услуги монтера.

– В милицию, что ли, обращаться, чтобы дверь открыли?

– Нет, тут не милиция, что вы! Тут солидные люди, спецслужбы работают, мне муж сказал. Они даже телефоны оставили, по которым к ним обращаться, если какие проблемы.

– Да нет, ладно.., если бы милиция, это еще куда ни шло, а с ФСБ свяжешься, так себе дороже станет. Вот когда телефоны в подъезде отключатся, тогда и приду.

Хотя может этого и не случится. Вроде бы у вас тут все в порядке. Берите свой табурет, – и Николай вновь посмотрел на часы, будто куда-то торопился.

Итак, все, что ему было нужно, Меньшов узнал. К другим соседям заходить уже не имело смысла. Когда Николай неторопливо, боясь потревожить язву, спускался вниз, то замер перед дверью. Он услышал на крыльце, за еще закрытой железной дверью, два мальчишеских, уже ломающихся голоса:

– Бля, – говорил паренек лет четырнадцати, – у него, говорят, дырка была в голове с кулак, ему прямо в глаз пулю всадили.

– Да, я видел из окна, как его в мешке на носилках в машину сунули.

– Жалко, меня там не было!

– Это мне мать про глаз рассказала.

– А ты что видел?

– Я, Колька, видел, как тут эфэсбэшники крутились, по всем квартирам прошли, всех опросили. Кто что видел, кто что слышал…

– А ты видел что-нибудь?

– Я-то ничего не видел. А вот моя бабка видела, только ничего не сказала. Она всех ментов, судей и прокуроров на дух не переносит, боится, как клопов.

Так вот, она видела, как из подъезда баба выбегала.

– Ну и что? Мало ли что за баба, ты бы тоже убегал, если бы стреляли.

– А баба была беременная, вот с таким брюхом.

– В маразме твоя бабуля, у нее крыша давным-давно поехала в натуре. Что, Кленова, по-твоему, беременная баба пристрелила?

– А почему бы и нет? На курок-то нажать силы немного надо.

Пацаны громко рассмеялись. Они говорили о смерти соседа так, словно обсуждали виденный фильм.

– Бля, жалко меня не было, я бы точно во всем разобрался.

– Ладно, слушай, Колька, пошли ко мне, видак посмотрим. У меня такая кассета есть, папаша принес, ему какой-то друг на работе дал, так там трахаются два часа, а когда не трахаются, то стреляют.

– Пошли.

Дверь открылась, и двое парнишек с рюкзаками на плечах нос к носу столкнулись с Николаем Меньшовым. Они даже посторонились, уступая ему дорогу, такой он был большой и высокий.