Оружие фантома

Он не может бегать вечно. Ему не вынести этой гонки. Вскоре в какой-нибудь подворотне или очередной гостинице Макаров задержит его, как мелкого воришку. Его, Пацифеева Витольда!..

Поставив сумку на лавку, врач вынул из нее бумажный сверток. В этом свертке находился «ТТ», купленный у Морика. В глазах Пацифеева, едва оружие коснулось его ладони, появился хищный блеск. Так блестели его глаза, когда он со скальпелем в руке приближался в лаборатории ЦПЛ к испытуемому. Что еще?..

Ах, сумка…

– Сумку мы оставим в камере хранения вокзала, – прошептал в каком-то экстазе Пацифеев, засовывая пистолет за ремень брюк. – На вокзале… Там ведь должна быть камера хранения?.. Обязательно должна быть…

Убить врага. Того, кто идет по его не успевающим остывать следам, думая так же, как он, Пацифеев. Убить Макарова. Как скрыться, если даже колдовской план перевоплощения в Заградского разгадан этим сумасшедшим ментом?!

– Он сумасшедший… – продолжал шептать Пацифеев, вызывая недоуменные взгляды прохожих. – Да, сумасшедший… Это я как врач говорю. Нормальный человек не способен думать так, как он… Это какая-то ненормальная способность делать предположения, аналогичные другому разуму. Такие, как Макаров… Жена его, шутя, не испугает, спрятавшись дома за дверным косяком. Потому что этот ублюдок обязательно проверит – не спряталась ли за дверным косяком его жена?.. Это я как врач говорю…

Открыто зайдя на вокзал, Пацифеев протаранил всех, кто стоял в очереди в камеру хранения, и пробрался к сухонькому старичку, выдававшему жестяные номерки.

– Сумка, – глухо прогудел Пацифеев. – Одна штука. До завтрашнего вечера.

– Очередь нужно соблюдать! – возмутилась женщина с десятком коробок, перемотанных скотчем. – Я вот уже два часа стою!!! До седых волос дожил, а что такое совесть – не узнал! В очередь, говорю, командировочный!

Пацифеев молча повернул к ней голову. Его зрачки, размером с острие булавки, настолько реально вонзились женщине в переносицу, что на мгновение она даже почувствовала, как ей в голову воткнули две раскаленные иглы. Ее крик прекратился, притихла и толпа.

– Сумка, говорю. До завтрашнего вечера, – тихо повторил врач.

– Вот вам нумер, молодой человек. С вас пятнадцать рублев, – скороговоркой прозвенел старичок со знаком «Почетный железнодорожник» на стареньком синем кителе. Отмахав по жизни восемьдесят два года, он всех называл «девушками» или «молодыми людьми». Пацифеев принял жестяной кругляк во влажную ладонь и выбрался на улицу.

Убить. Убрать любой ценой. Только в отсутствии на земле человека по фамилии Макаров Пацифеев видел свою безопасность. Он даже не задумывался над тем, что по его следу может пойти другой «Макаров».

Узнать местонахождение райотдела Ожегова, а именно там появилась группа из Слянска, не составило для бывшего главврача ЦПЛ никакого труда. Ожегов был на месте, в своем кабинете. Заодно Витольд Романович узнал еще одну новость. После двухчасового отсутствия группа вернулась в РОВД и сейчас находится там.

– Я успею, – улыбнулся Пацифеев, отключая телефон.

– У вас когда ремонт последний раз делали? – спросил Стариков, разглядывая интерьер кабинета Булгакова.

– В РОВД, что ли? – отвлекся от беседы с Макаровым Андрей. – Никогда. Откуда деньги-то? Раз в год «мелких» в кабинеты загоняем, они потолки белят да пол и окна моют. А что?

– Ты Андропова-то сними со стены, – посоветовал Игорь. – Неактуально. Особенно в сочетании вон с той бутылкой из-под водки, что в урне лежит.

– Да пусть висит! – отмахнулся Булгаков. – Там, за портретом, дыра в стене, до самых кирпичей…

– Итак, – вклинился в бестолковый разговор Макаров, – что мы имеем? Мы имеем тот факт, что гражданин Заградский прибыл в совершеннейшем здравии туда, где он зарегистрирован много-много лет. Нельзя сказать, что его любят истосковавшиеся по нему соседи, но то, что они его отлично помнят, – это точно.

– Я бы тоже помнил человека, если бы он двадцать лет назад за мной с топором бегал, – веско заметил Саморуков, продолжая ковырять носком ботинка плинтус, находящийся в состоянии полураспада.

– Отсюда вывод – Пацифеев приехал в Заболоцк на свою «историческую родину». План его понятен. За двадцать лет человеческая память стирается, хиреет. Приехав в Заболоцк, он сможет постепенно убедить всех, что он и есть исцелившийся от безумия Заградский. Как это грамотно сделать – психиатр Пацифеев знает. Он обоснуется в Заболоцке, а дальше… Если честно, черт его знает, что он собирался делать дальше!..

Саша бросил авторучку на стол. Она возмущенно звякнула о столешницу и покатилась к краю. То же самое произошло бы и с мячиком, если бы его аккуратно положили на пол булгаковского кабинета. Кабинет был кривой и имел форму неправильного параллелепипеда.