Оружие фантома

– Понятия не имею. Это не мой район. Здесь Ожегов пашет. А вообще… – Андрей сдвинул брови, глядя, как Ожегов заходит в подъезд. – Дом старый, в таких обычно новые русские квартиры откупают да бедняки живут, кому жилье в наследство осталось. А потом в их квартиры все равно новые русские заезжают…

– Прям как у нас, – ухмыльнулся Саморуков. – И почему их тянет в эти квартиры с прогнившими за пятьдесят лет трубами, квадратными лестничными клетками, проходными дворами?

– Как ты сказал? – повернулся к нему с переднего сиденья Макаров. – Проходными дворами? Ну-ка, гений, сходи в подъезд!

Саморуков выскочил из машины и засеменил к подъезду, в который зашел Ожегов. На ходу он бурчал что-то про кару за неразумную инициативу и тяжесть носимого им креста. Через мгновение он выскочил из подъезда. Его лицо уже не носило печать незаслуженных страданий. Мишка, блестя возбужденными глазами, махал Булгакову – «объезжай дом!». У Макарова опять заныло внутри от чувства невозвратимо упущенного…

…Ожегов, быстро усаживаясь в «девятку» пойманного частника, коротко приказал:

– Королева, сорок.

Это был домашний адрес Морика. Ожегову почему-то казалось, что тот должен быть сейчас дома. Во всяком случае, первое, что сделал бы Ожегов, окажись он на месте Морика, это собрал бы самое необходимое и умчался куда подальше. Мысль о том, что тот это уже сделал, ему в голову не приходила. Интуиция. А что может быть важнее для опера, чем его интуиция?..

– И что мы теперь будем делать? – в сердцах спросил Андрей, сбрасывая скорость.

Макаров молча смотрел в окошко. Он думал.

– Где живет Морик?

– Королева, сорок, квартира сто девятнадцать. – Булгаков посмотрел на Макарова. Он с первой минуты их знакомства понял, кто здесь заказывает музыку.

– Тогда на Королева, сорок. И давай быстрее, Андрюха!

Разговор с Моисеем не занял более десяти минут. Когда авторитет Заболоцка понял, что за человек сидит перед ним, с его лица сползла улыбка пренебрежения, и он почувствовал внизу живота тянущие позывы. Это произошло спустя минуту после того, как криминальный авторитет города Заболоцка Моисей произнес до безумия глупую фразу:

– Слушай, старый пердун, если ты и дальше будешь задавать мне вопросы о положении дел в городе и намекать непонятно на что…

В его шею тут же впились пальцы одного из телохранителей «старого пердуна», а затем последний, положив на язык таблетку но-шпы, вздохнул и запил ее минералкой.

– Сынок, не расстраивай меня. Сейчас глупость сделаешь, потом всю жизнь жалеть будешь. Я – Степной.

Вот тут Моисей и понял, что понос – страшная вещь. Он извинился и около десяти минут пытался расколоть унитаз ресторанного туалета своим страхом. Рядом с кабинкой, давя в себе отвращение, стояли двое людей Степного и терпеливо ждали, когда закончатся самопроизвольные выстрелы кишечника господина Моисеева. А в это время в глубине ресторана, где им разрешила присесть охрана Степного, жались плечами друг к другу десять человек, чей рост был не ниже ста девяноста сантиметров. Происходящее казалось им страшным сном. Они, охрана «хозяина», сидят, как дрессированные мыши, в углу, их хозяин в туалете, а на лицах сидящих в ресторане – ни страха, ни уважения.

Наконец Моисей возвратился в зал.

– Тебе кто нужен, я так и не понял – Заградский или опять Морик?

– Сынок, в общем-то, они мне оба нужны. Но в первую очередь, конечно, Заградский. Ты случайно не знаешь, где сейчас Заградский и где твой Морик?..

– Понятия не имею. Могу лишь предполагать. После стрельбы у мусорни им обоим очень не хочется передвигаться по городу на виду у всех.

– Что за стрельба? – удивился Степной.

– Я свел через Морика своего человека из органов с Заградским, по просьбе последнего. Сразу после их встречи кто-то обстрелял опергруппу из Слянска. Подозреваю, что это дело рук Заградского.

– Здесь опера из Слянска? – нахмурился вор. – Впрочем, этого следовало ожидать. Слушай, какой ты к чертям собачьим авторитет, если у тебя под носом беспредел творят? Совсем уже тронулись умом – ментов валить?! Или ты не знаешь, что после этого обычно происходит? Если не знаешь, я тебе объясню. Сразу после этого у всей братвы резко падает гемоглобин в крови. Власти «лотошат» всех подряд, кого надо и не надо. Ты идиот, а не авторитет! Углем тебе торговать, а не городом править!

– Степной, я понятия не имел, что этот приезжий делать будет! Он просто просил свести его с моим человеком!

– Ну, свел? – насмешливо посмотрел вор на побледневшего от страха Моисея. – А если бы этот приезжий «ссученным» оказался? А еще хуже– мусором? Головой нужно не только жрать, а еще и думать. Хотя бы – иногда. Цепей понавешали на шеи, «Мерседесов» понапокупали, пальцы так торчат, что за косяки цепляются! Мафия… Значится так, милок. Сутки я тебе даю. Найдешь мне и Морика своего, и Заградского. Как ты это будешь делать – твои проблемы. Если лоханешься – сшибу я с твоей бестолковой головы картонную корону. Риэлтором станешь, будешь хижинами торговать. А прознаю, что в воровские дела лезешь, – пуп на лоб натяну, чтобы с мохеровым галстуком на шее ходил.