Оружие фантома

Опера окаменели. Они знали, что информация такого характера в руки оперативника может попасть только раз в жизни.

– На кого? – глядя себе под ноги, тихо спросил Булгаков.

Морик взял с капота пачку сигарет и закурил.

– На кого? – повторил Андрей.

– На Ожегова…

Булгаков, посерев лицом, пнул камешек и провел по крышам домов пустым взглядом. Стариков, поняв ситуацию, продолжил допрос:

– И вышел?

– И вышел, – зло подтвердил Мориков, жадно затягиваясь дымом. – Куда теперь? В камеру?

– Уговор дороже твоих фуфловых денег. Гуляй пока. Один черт, скоро «впалишься». – Булгаков смахнул с капота протокол изъятия и доллары. – Последний вопрос, Мориков… Ты Заградскому «ТТ» продал?

– Нет, конечно.

– Твой «ТТ» сегодня по нам долбил, как в тире. Оружие пристреливать нужно, Чмориков.

– Не продавал я ему ничего! Задрал меня сегодня ваш Заградский!!!

– Так вот, когда его задержат, я из него за этот «ТТ» все кишки выдавлю. А когда он подпишется под тем, что ему пистолет ты толкнул, я возьмусь за тебя. И к этому уголовному делу еще вот это добавится. – Булгаков потряс перед его носом пачкой долларов. – Так что, когда ты после следующего срока выйдешь на свободу, я буду уже на пенсии карасей удить. Вали отсель!

Опера быстрым шагом пересекли улицу и остановили попутную машину. Некоторое время ехали молча, потом Булгаков устало выдохнул:

– Есть хочется…

– Сейчас Макаров нас накормит, – пообещал Стариков, знавший норов своего начальника. – Давай заскочим по пути куда-нибудь и наберем жратвы. Потом по ходу работы жевать будем. Если сейчас не купить – весь день голодный проходишь. А Макаров с голоду никогда не умрет. Нам хлеба не надо, работы давай…

Машина остановилась на «красный», и водитель начал отстукивать на руле ритм мелодии, льющейся из магнитолы. Опера сидели и лениво смотрели в окна. Вдруг Стариков похлопал Булгакова по плечу:

– Слышь, Андрей, смотри! Вон люк, видишь? Крышка то опускается, то поднимается! Вылезть, что ли, кто-то не может?

– Канализация у нас древняя, – пояснил Булгаков. – Вместе с римской ее провели… Сантехники под землей и днюют, и ночуют. То там прорвет, то здесь. Летом постоянно воды нет. Все испытания проводят. Горводоканал это, Игорь, работает…

– А может, бомжи?

– Может, и бомжи, – согласился Андрей.

Крышка поднималась все выше и выше. Вот она, наконец, откинулась вовсе, но разглядеть человека, появившегося из-под земли, Старикову не удалось. Водитель рванул на «зеленый». Стариков обернулся, но сзади ехал троллейбус, загораживая весь обзор.

– У нас, в Слянске, тоже перебои с водой. – Игорь вздохнул и добавил: – С горячей. Да и хрен с ней. Все равно на работе ночуем. Что, подъезжаем?..

Пацифееву только с пятой или шестой попытки удалось приподнять тяжелую, приросшую к люку крышку. Еще столько же сил понадобилось, чтобы перевернуть ее и освободить проход. Яркий солнечный свет резанул по глазам, и врач прикрыл их ладонью. Он понятия не имел, в какой части города находится, силы оставили его, и он, поднявшись на дрожащих ногах еще на две ступени, отвалился на траву.

«Слава богу, что это – не проезжая часть…» – успел подумать он и потерял сознание.

Глава 11

– Гля, кажись, очухался!

– Не, это просто рука с живота соскользнула…

Голоса доносились до Пацифеева, как из тумана. Он приподнял голову и открыл глаза. Перед ним стояла серо-голубая мутная стена и два расплывчатых силуэта. Он профессионально оценил свое физическое состояние, заодно вспоминая – где он и что с ним недавно произошло. Истощение, тошнота, возможно – отравление, потеря крови… – он искал симптомы и их связь с происшествием. «Какая потеря крови? Я ранен?! Что было? Была темнота, нечем дышать, запах… Канализация! Я шел по канализации, уходя от преследования! За мной по пятам шел Макаров, будь он проклят!.. Но почему чувство потери крови? Я ведь не ранен! Где я?.. Кто эти люди?»

Он застонал и перевернулся на живот.

– Я же говорю – очухался!

Пацифеев сел и сфокусировал перед собой взгляд.

– Где я?

– В заднице! – захохотал один из стоящих перед ним. – В заднице этого города и этой жизни! Ты, старичок, в нашей скромной келье.