Оружие и чародей

— Когда мы, подобно троянцам, прибыли сюда беженцами, я направилась к царю Ярбу. Он согласился продать мне землю, но столько, сколько я смогу охватить одной бычьей шкурой. Преисполненный презрения, он швырнул мне бычью шкуру. Я смирила собственную гордость и, к великому удивлению Ярба, согласилась на его цену и условия. Ошибка его заключалась в том, что он использовал слово «охваченной», а не «накрытой». В течение нескольких дней я разрезала шкуру на отдельные тончайшие полоски, скрепляла их между собой, а затем полученной кожаной тесьмой обозначила границы моего нового города.

— Вы поступили в высшей степени мудро, ваше величество, — сказал Чалмерс.

— Многие так считают. Царь Ярб все еще не прекратил докучать мне предложениями замужества. Теперь скажите мне, — она внимательно посмотрела сначала на одного, а затем на другого своего собеседника, — полагаете ли вы, что я отношусь к таким правительницам, которые убивают себя, лишая свой народ властелина и защитника, лишь потому, что бродяга, ищущий приключений, бросил меня ради собственной страны?

— Конечно же нет, вы слишком умны, чтобы поступить таким образом, — протестующе воскликнул Чалмерс.

— Согласна. — Она подперла обеими руками подбородок, затем встала с трона и прошла на широкий балкон тронного зала.

— Всем вернуться на работу! — громким голосом приказала царица Дидона. Город сразу же вновь наполнился стуком молотков, визгом пил, скрежетом резцов. — Вы свободны. — Чалмерс и Ши поклонились и направились к выходу из тронного зала.

Флоримель, увидев их, едва не упала в обморок.

— У вас ужасный вид!

— У нас была схватка с одним из богов и серьезная работа с печенкой, — ответил Ши. — Эней отбыл. Дидона не собирается лишать себя жизни, а у нас даже нет времени принять ванну. Надо поскорее убираться отсюда. Минуточку, я только прихвачу с собой свою саблю.

Чалмерс взял со стола рукопись на пергаменте.

— Здесь приведены уравнения, над которыми я постоянно работаю. Если мне удастся произнести их с требуемой точностью, то я уверен, что с их помощью мы вернемся в наш мир. Готовьтесь. — Он расстелил пергамент на полу, и они втроем, скрестив ноги и держа друг друга за руки, уселись вокруг него.

— Во имя арфы Гомера и стиля[42] Архимеда, — гнусаво затянул Чалмерс, — многоликости Протея[43]и логики Зенона[44]; искусства Муз и математики Пифагора призываю вас, обитателей Олимпа в свидетели того, что существует Р, а также Q; при этом Р не есть Q, так же как и Q, не есть Р… — Все были настолько поглощены процессом заклинания, что не заметили, как кто-то вошел в комнату.

— Вы покидаете нас? — спросил вошедший; это был раб. Это был тот самый раб, который вбежал в храм с известием об отплытии Энея. Чалмерс, глаза которого были прикованы к пергаменту, даже не взглянул на вошедшего.

— Убирайся! — прошипел Ши; необходимо было дать Чалмерсу без помех произнести уравнения.

— Вот тебе и на, — сказал раб. — И вы даже не собираетесь попрощаться? — В кривой улыбке раба было что-то знакомое. Внезапно человек начал как бы распухать. Он стал выше на несколько футов и при этом золотым.

— А вы и позабыли обо мне, так ведь? — сказал Аполлон. — Ну а я никогда не забываю о смертных, которые осмеливаются меня разозлить. — Он указал пальцем на пергамент, и луч слепящего света, вырвавшийся из пальца, мгновенно превратил свиток с заклинанием в пепел. — Приятного путешествия, смертные!

Комната и все предметы, находившиеся в ней, заколыхались, и их очертания начали размываться. Таким же неотчетливым стал и смех мстительного бога. Череда звуков завершилась шуршанием и потрескиванием, как будто пара гигантских рук сминала черновой набросок, перед тем как отправить его в корзину для ненужных бумаг. А потом они почувствовали себя летящими в пространстве.

Эпилог

Разноцветные пятна, точки и вспышки уже, казалось, не один час мелькали перед ними, словно в калейдоскопе. Гарольд Ши, сжимая костлявую руку Чалмерса, произнес:

— Послушайте, док, куда мы все-таки направляемся? При такой скорости полета мое дитя к моменту возвращения в наш пространственно-временной континуум превратится во взрослую женщину!

— В том, что моя формула верна, я уверен, — ответил Чалмерс. — В сферу ее воздействия попадает и Флоримель, к тому же я дважды перепроверял формулу перед тем, как начать заклинание. Но этот каналья Аполлон уничтожил пергамент с формулой в тот момент, когда я дочитал заклинание лишь до середины. Мне пришлось произносить вторую половину наизусть, напрягая что есть силы свою память; возможно, я поменял в формуле местами один или два члена. А поэтому я просто не знаю, что вам ответить. Остается только ждать и смотреть, что будет.

— Хорошо, если мы где-нибудь приземлимся! А что будет, если благодаря вмешательству Аполлона мы застрянем навсегда в пространстве между мирами?

— Тогда нам останется только успокоиться и со всем смирением, на какое мы способны, подчиниться неизбежной судьбе.