Оружие и правила дуэлей

Владения герцога перешли к семье Данкомб. К своему глубокому разочарованию, он впустую растратил свое огромное наследство и 15 апреля 1687 года умер в нужде и нищете в доме в Кирби-Мурсайд. Старая потрепанная страница приходской книги просто сообщает о его погребении, но в какой части освященной земли покоятся его останки, неизвестно. Граф Арран, который случайно оказался в Кирби-Мурсайд, посетил герцога, и ему пришлось провожать его в последний путь, возглавив похоронную процессию. Александр Поп в своих строках описал печальную судьбу герцога, умиравшего среди грязи и отбросов.

Герцог представляет собой самый печальный пример растраты блистательных талантов; вся его жизнь была посвящена удовлетворению чувственных желаний. В письме доктору Барроу, которое можно найти на 402-й странице «Истории Скарборо», герцог искренне, но довольно поздно признается в своих ошибках.

Следующее лаконичное сообщение недавно стало распространяться в высшем свете к большому недовольству светской дамы, о которой, как стало известно, и идет речь в данном письме; слова, подчеркнутые в оригинале, мы выделили курсивом:

«Суббота, 17 июля

Лорду... дали понять, что сэр У. утверждал в обществе, будто леди... – лицо сомнительной репутации. Лорд попросил проинформировать его, в самом ли деле сэр У. позволил себе такое утверждение, и если да, он просит дать объяснение. Податель сего будет ждать ответа».

ОТВЕТ

«Сэр У. не припоминает, что он употреблял такие выражения, имеющие отношение к уважаемой леди...; кроме того, он не думает, что вообще должен был прибегать к ним, поскольку не знает ни одной женщины в светских кругах, чья личность вызывала бы меньше сомнений».

Причина дуэли между мистером Скоттом, впоследствии лордом Клонмелом, и мистером Каффе, впоследствии лордом Тиравлеем, была вызвана довольно любопытными обстоятельствами. Леди Тиравлей испытывала откровенную неприязнь к своему мужу (тогда уважаемому Джеймсу Каффе). Детей у них не было, и она прилагала немалые усилия, чтобы муж дал согласие на полный и окончательный развод. Поскольку для него не было весомых причин, мистер Каффе считал, что это смешно, и согласия не давал. Наконец леди решила претворить свое желание в жизнь и стала вести раздельное существование, но я никогда не слышал, чтобы кто-то последовал ее примеру. Баррингтон говорит:

«Как-то мистер Каффе застал свою жену в слезах, что с ней случалось не часто, поскольку по натуре она была амазонкой. Всхлипывая, она опустилась на колени и, как полагается кающейся женщине, наконец поведала мужу, что недостойна его, – она изменила ему, она падшая женщина и полна чувства вины. Я предполагаю, что далее последовал обычный набор из раскаяния, объяснения, гнева, возмущения и т. д., что, в общем, свойственно таким натурам; я не сомневаюсь, что все это исправно продемонстрировали мистер и миссис Каффе. Достаточно сказать, что последняя села в портшез и приказала доставить в ее приватную резиденцию, где и предполагала оставаться, пока оскорбленный муж не выделит ей ежегодную ренту. Мистер же Каффе отправился к общему другу и сообщил ему, что теперь его жена принадлежит «этому ублюдку Скотту», генеральному прокурору, – он считал его другом семьи, а он оказался соблазнителем! Потерпела урон не столько его любовь, сколько честь, и смыть это пятно может только смерть одного из них, и поэтому без долгих церемоний генеральному прокурору будет послан вызов на смертельную схватку, и, защищая свою уязвленную честь, о чем он узнал из признания женщины, мистер Каффе полон решимости сразиться с ним!