Оружие юга (ЛП)

"Что- то не так, Масса Роберт?" -спросила Джулия. Пламя свечи подчеркнуло недовольство на ее лице. Она быстро сказала: "Надеюсь, что я не сделала ничего такого, чтобы вызвать ваше неодобрение." Он поспешил ее успокоить: "Нет, Джулия, вовсе нет." Но он все еще не шел ужинать. Когда он снова заговорил, то был осторожен, как и с президентом Дэвисом: "Джулия, ты когда-нибудь думала о том, чтобы стать свободной?"

При свечах, с их преувеличенными тенями, выражение ее лица невозможно было уловить, или, вернее, это было то самое отсутствие эмоций у рабов, используемое ими для сокрытия своих чувств от хозяев. "Говорят, что все - все цветные, я имею в виду - думают об этом постоянно." Она по-прежнему молчала. Он настаивал: "Что бы ты сделала, если бы была свободна?"

"Не понимаю, о чем вы, Масса Роберт. Не так уж много книг я читала. Да что я говорю. Вообще ни одной не читала." Джулия продолжала осторожно изучать Ли из-под маски своего лица. Она, должно быть, решила для себя, что именно он имел в виду, потому что после паузы продолжила: "Скажу так, как думаю, свобода - она… она, как солнце."

"Я так и думал." Этот ответ Ли и сам бы дал, будь он на месте Джулии; этот ответ, подумал он, дал бы любой, имеющий достоинство: черный или белый, мужчина или женщина. "Если ты станешь свободной, ты готова остаться здесь, с моей семьей, и работать за зарплату?"

"Если это то, что я должна сделать, чтобы стать свободной, то я это сделаю," - ответила Джулия сразу. Ли увидел, что он сделал ошибку. "Нет, нет, Джулия, ты неправильно меня поняла. Я намереваюсь освободить тебя независимо от того, скажешь ты да или нет. Но если у тебя нет других планов, я хотел, чтобы ты знала, что ты просто можешь продолжить работать в этом доме."

"Да благословит вас Бог, Масса Роберт." Свечи высветили слезы на глазах Джулии. Теперь, когда реальность того, что он обещал, проникла в нее, она начала думать вслух: "Если я стану свободной в ближайшее время, может быть, я научусь читать. Да кто знает, что мне захочется, если я стану свободной?"

Обучение грамотности запрещалось законом для чернокожих в штате Вирджиния, как и в большинстве других территорий Конфедерации Штатов. Ли не стал ей говорить об этом. С одной стороны, закон соблюдался менее жестко для свободных негров, чем для рабов. С другой стороны, желание Джулии учиться делало необходимым ее освобождение. Как обычно, он спросил: "Я полагаю, мои дамы все еще в столовой?"

"Да, сэр, Масса Роберт. Я пойду скажу, что вы здесь." Джулия повернулась и быстро помчалась по направлению к задней части дома, грохоча туфлями по дубовым половицам. Ли медленно последовал за ней. Его жена и дочери беседовали за столом в столовой, когда он вошел. Джулия уже спешила обратно, промчавшись мимо него. С тревогой в голосе его младшая дочь Милдред сказала,"Боже мой, отец, что ты сказал ей: что ты продашь ее дальше на юг, если она не будет двигаться быстрее?" Его дочь Мэри и его жена улыбнулись. Агнес сидела без эмоций, она улыбалась редко. Не сдержавшись, Ли также улыбнулся; он с трудом представлял себе грандиозность того, что придется совершить Джулии, чтобы уберечь себя от продажи на юг. Хорошим слугам, которые работали на хороших хозяев - к которым он без ложной скромности причислял и себя - не стоит беспокоиться о таких вещах. Но это шутка, развеселившая всех, все же подчеркивала, обыденность рабства.

Тогда он серьезно ответил, "Дорогая, я сказал ей, что я собираюсь освободить ее." Его дочери и Мэри Кастис Ли с удивлением уставились на него. "Вот как?" - сказала она. Ее голос почему-то был резким.

Деньги, на которые была куплена Джулия, были ее собственными, правда, сейчас доход от имений был незначительным. До войны ее личный доход был значительно больше, чем его собственный. Кроме того, из-за ее болезни, ей требовался постоянный уход.

"С какой стати вы решили сделать это, отец?" - Мэри Ли повторила вслед за матерью.

"Что я буду делать без нее?" - добавила Мэри Кастис Ли.

Ли решил сначала ответить на вопрос дочери: "Потому что, дорогая моя, в настоящее время мы не можем не прийти к заключению, что рабство уходит в прошлое. Мы вели нашу великую войну за независимость, которая только что закончилась, так что наши штаты теперь могут сами управлять собой наилучшим образом. То, что мы победили и не потерпим теперь вмешательства в наш образ жизни от Севера, это хорошо. Но мир за пределами наших границ не перестал осуждать нас, несмотря на независимость." Он рассказал про замечание лорда Рассела и Джеймса Мейсона.

Его старшая дочь взъерепенилась. "Если Вашингтон не имеет никакого права вмешиваться в наши дела, то уж Англия тем более."