Оружие юга (ЛП)

Торги были оживленными. Рэфорд Лайлс снова поднял руку. Коделл понял, почему: раб с двумя такими навыками быстрее сможет понять, что ему нужно делать в универсальном магазине, и принесет выгоду. Но когда цена на мулата приблизилась к двум тысячам долларов, Лайлс вышел из торгов с расстроенным рычанием. Ривингтонец и парень из Алабамы или Миссисипи повышали ставки, словно игроки в покер. Наконец человек из дальнего Юга сдался. "Продан за 1950 долларов!" - закричал Джошуа Берд.

"Масса, вы позволяет мне выкупить себя, когда я скоплю деньги, я буду работать очень усердно для вас," - сказал Уэстли, когда новый владелец забрал его с помоста.

Ривингтонец рассмеялся над ним. "Кто тебе сказал, что ты будешь получать за работу деньги, каффр? Ты просто будешь работать на меня или на кого-то еще." Лицо мулата помрачнело, но он не имел никакого выбора, все было в руках человека, который купил его.

Еще несколько человек были проданы, а затем вышел профессионал-каменщик, черный человек по имени Андерсон. Аукционист лучился, как восходящее солнце, когда цена на негра все росла и росла. Рэдфорду Лайлсу опять пришлось отказаться от борьбы. Парень из дальнего Юга, который недавно торговался за Уэстли, в конечном итоге купил Андерсона за 2700 долларов, когда ривингтонец, делавший ставки против него, внезапно бросил торговаться. Он не выглядел совсем уж счастливым, когда пошел расплачиваться с Джошуа Бердом. Коделл не завидывал ему. Как кто-то в толпе заметил, "К дьяволу, можно купить себе конгрессмена за меньшие деньги." После того, как Берд распродал всех мужчин-рабов, он перешел к женщинам, представляя одних как полевых работниц, других как поваров или швей. "Вот негритянка по имени Луиза," - сказал он, когда еще одна поднялась на помост. "Ей двадцать один год, прекрасный повар и птичница. Скажи господам, сколько детей у тебя уже было, Луиза?"

"У меня был четыре, сар," - ответила она.

"Она во многом хороша," - заявил аукционист, - "и принесет чистую прибыль ее владельцу. И у нее также хороший характер." Он развернул ее и стянул верхнюю часть платья, чтобы показать чистую спину. Она принесла Джошуа Берду почти столько же, сколько Андерсон, и он выглядел довольным, когда техасец, который купил ее, увел женщину. Некоторые негры, знал Коделл, гордились высокими ценами, которые за них заплатили. Впрочем, в этом был какой-то смысл: владелец, который отдал большие деньги за свою живую собственность, скорее всего, бережнее относился к ней.

Работорговец посмотрел на своих слушателей.Улыбка расползлась на все его лице. "А теперь, господа, главное блюдо, представляю вам мулатку по имени Жозефина, девятнадцать лет, рукодельница."

У Коделла перехватило дыхание, когда Жозефина поднялась на платформу и встала рядом с Бердом. Он еле откашлялся, чтобы возобновить дыхание. Такой же эффект она произвела на большинство мужчин. Она стоила каждый секунды этого восхищения, и даже много больше. В ней, возможно, были следы индейской крови, а также белой и негритянской; слегка скуластая, с чуть раскосыми глазами, и очаровательным носиком. Ее кожа, совершенно гладкая, был точь-в-точь цвета кофе со сливками.

"Я бы не отказался от кусочка такого главного блюда," - хрипло сказал человек рядом с Коделлом. Учитель кивнул. Рабыня была просто потрясающей.

Вместо того, чтобы просто показать спину Жозефины, как у других женщин, аукционист расстегнул платье, и оно упала на доски. Она осталась совершенно голой. Кашель из толпы вырос в два раза, затем еще во столько же. Ее грудь, подумал Коделл, так и просится в руку, а маленькие соски заставляли думать о сладком шоколаде. Джошуа Берд развернул ее. Она была совершенна со всех сторон.

"Можешь надеть платье обратно," - сказал ей аукционист. Когда она наклонилась за ним, он крикнул: "Теперь, господа, ваши ставки!"

К удивлению Коделла, аукцион начался медленно. Через некоторое время, он понял: все знали, насколько большой будет цена и не решались рисковать такими деньгами. Тем не менее, цена Жозефины неуклонно возрастала, 1500, 2000, 2500, 2700, за которые был куплен опытный каменщик, и вот уже 3000. Участники выпадали из торгов один за другим со стонами сожаления.

"Три тысячи сто пятьдесят," - сказал Джошуа Берд в тишине. "Кто даст три двести?" Он посмотрел на мужчину из Алабамы, который так активно участвовал в аукционе. Человек из дальнего Юга с жадностью смотрел на Жозефину, но в конце концов покачал головой. Работорговец вздохнул.

"Кто- нибудь еще предложит три двести?" Все молчали. "Три тысячи сто пятьдесят. Раз." Молчание. " Три тысячи сто пятьдесят. Два." Берд хлопнул ладонями. "Продана за три тысячи сто пятьдесят. Давайте, сэр, выходите вперед!"

"О, я иду, не бойтесь," - сказал ривингтонец, который только что купил Жозефину. Толпа расступилась, как библейское Красное море, чтобы показать уважение тому, кто будет платить сейчас так много за движимое имущество. Ривингтонец полез в свой рюкзак, вытащил обернутый бумагой рулон золотых монет, потом еще и еще.