Оружие юга (ЛП)

— Я тоже хочу принять участие в этом разговоре, — сказал Хилл. Его бледное, суровое лицо выглядело совсем исхудавшим. Весь прошлый год он часто болел, и Ли беспокоился за него. Тот продолжил: — Я хотел бы поговорить о том, как они относятся к нашим неграм, сэр. Они проявляют больше заботы о животных, на которых ездят. Это неправильно.

Командир третьего корпуса был насквозь южным человеком, но еще с меньшим одобрением относился к рабству, чем сам Ли.

— Я слышал об этом и раньше, генерал Хилл, но не решался упрекать их за то, что можно было бы назвать относительно небольшой неприятностью в их поведении, тогда как помощь, которую они оказали нам, так велика, — осторожно сказал Ли. — Может быть, я заблуждаюсь. Если позволит время, мы обсудим этот вопрос.

— Можно мне подзорную трубу, сэр? — сказал Генри Хет. Ли передал ее ему. Тот развернулся к Диким Землям. Изучив местность в трубу, он заметил: — Просто мечта для партизан.

— Точно, Генри, — сказал Ли, довольный, что командир дивизии увидел то же самое, что и он. — Наихудшее положение для врага, и самое лучшее для нас.

Огонь зажегся в обычно холодных серо-голубых глазах Хета. Он потрогал пучок светло-каштановых волос, который расположился в виде бородки прямо под его нижней губой.

— Если мы хорошенько потрепем их там, они могут драпануть назад к Рапидану и оставить нас в покое на некоторое время.

Лонгстрит покачал головой.

— Я знаю Сэма Гранта. Он никогда не отступит. Он попрет на нас всей армией Потомака.

— Посмотрим, что будет, — сказал Ли. — Если верить людям из Ривингтона, враг начнет свое наступление в среду, четвертого мая.

— Через четыре дня, — пробормотал себе под нос Ричард Юэлл. — Мои люди будут готовы.

— И мои, — сказал Хилл. Лонгстрит просто кивнул.

— Уверен, мы достойно выдержим это испытание, — сказал Ли. Он опять увидел предстоящую битву мысленным взором. Так реальны, так убедительны были образы, которые он представлял себе, что его сердце заколотилось, как если бы он был действительно в бою. А затем вновь пришла боль, которая сжала его грудь, как тиски. Он стиснул зубы и делал все возможное, чтобы не замечать ее. Потом он вспомнил о лекарстве, что дал ему Андрис Руди. Он достал стеклянную бутылочку из кармана и повозился с крышкой, прежде чем смог ее открыть; он не привык к пробкам с винтовой резьбой. Достал пучок ваты, вытряхнул одну из маленьких таблеток, и сунул ее под язык, как объяснял ему Руди.

Таблетки не имели особого вкуса. Это само по себе отличало их от подавляющего большинства знакомых ему лекарств, бывших обычно либо сладкими, либо довольно мерзкими на вкус. Он надел очки на мгновение, чтобы снова прочитать название на бутылке — нитроглицерин. Руди предупредил его, что прием лекарства может привести к головокружению. И, конечно, кровь зашумела в висках. Тем не менее, после нескольких бокалов красного вина, бывало и хуже.

В груди потеплело. Хватка тисков ослабилась. Он сделал глубокий вдох. Легкие сразу наполнились воздухом. Он почувствовал, как будто дюжина лет вдруг упала с его плеч.

И снова посмотрел на пузырек с таблетками. По-своему, это было так же поразительно, как и автоматы, которые Руди дал его армии. Да, будущее было полно чудес. Он вернул бутылочку в карман.

— Еще четыре дня, — сказал он.

* * *

Барабаны били снова и снова, и не только в 47-м северокаролинском полку, но и во всех зимних квартирах третьего корпуса. Гулкий, монотонный звук предупреждал о предстоящей вскоре битве.

Нейт Коделл услышал эту длинную дробь без удивления. За последние пару дней курьеры беспрерывно скакали взад и вперед между штаб-квартирой Ли и лагерем — верный признак того, что что-то готовилось. Еще предыдущей ночью полковник Фариболт отдал приказ всем получить паек на руки на три дня, что означало — армия выступит в поход в ближайшее время.

Коделл поспешил в хижину, что была его домом в последние нескольких месяцев. Некоторые из его сослуживцев уже были там, лихорадочно собираясь. Демпси Эйр и Руфус Дэниел появились буквально по его пятам.

— Надеюсь никогда больше не увидеть это место снова, — сказал Дэниел, начиная заворачивать свою весьма скудную личная собственность в одеяло.

— Я тоже, — сказал Коделл. — Не передашь мне нашу сковороду? У меня найдется место для нее.

В развернутое одеяло полетели последнее письмо от матери, карманная Библия, пара учебников, запасные носки и зубная щетка. Он связал концы одеяла вместе, обмотал его клеенкой и повесил через левое плечо до правого бедра.

Походный паек состоял из большого кусок зернового хлеба, чуть меньшего куска соленой свинины, и немногих консервов, которые в последнее время начали появляться в поставках питания. Он высоко ценил их — они были лучше, чем то, что повара обычно готовили и практически не отягощали его сумку.

Пристегнув рожок к своему АК-47, он убедился, что рычаг переключения находится в безопасном положении. Еще три полных магазина пошли в карманы. Он огляделся вокруг, чтобы прикинуть, не забыл ли он еще чего-нибудь. Вроде, все в порядке. Он протиснулся через своих товарищей и выбрался на улицу.