Оружие Леса

Нора соскользнула с края стола, на котором просидела во время всего разговора, обошла его и уселась на стул позади. Уперлась в столешницу острыми локтями, подбородок поставила на костлявые кулаки. Поразмыслила немного, поправила повязку на глазу и заговорила:

– Может, у тебя денег гораздо больше. Может, и столько нет, и ты подлянку готовишь. Я не знаю. Да и зачем мне… Я вот что сделаю: тебя здесь оставлю. В кандалы – и запру по соседству с Травником. Стану ждать, когда твои люди объявятся с новым предложением или с претензиями. Но не просто ждать. Кину клич по городу, чтоб искали троих. Или если вы старика уже закопали, то двоих: мелкого парня, который подсел на смолу, и мордатого с глазами навыкате.

– Думаешь, таких мало в городе? – усмехнулся я, хотя ухмылка эта далась мне тяжело. Сердце колотилось где-то в горле. Такую реакцию невозможно подавить, это адреналин, сознательно он не контролируется. Не поверила! Лес в душу, все же не поверила, не повелась, хитрая цыганская змеюка! Надо с ними по-другому, по-плохому то есть… опасно, совсем опасно все становится.

– Думаю, именно вот таких парочек, про которых еще известно, что они не местные, – совсем мало, – ответила она. – А то и вообще больше никого, кроме твоих людей.

– За день их вычислим, – уверенно бросил Шакал, постучав обрезом по ладони. – Вообще не проблема.

Нора заключила:

– Либо они сами объявятся, придут за тобой, если ты им хороший друг и командир. Либо мы их найдем. И вот тогда будем говорить: и про Травника, для чего он тебе на самом деле нужен, и про деньги. И про тебя, охотник.

Она хлопнула ладонями по столу и заключила:

– Вяжите его, братья. Мешок на голову, бросить в…

Я так и не узнал, куда именно хозяйка Норавейника хотела, чтоб меня бросили, потому что не дал ей закончить фразу. Схватил со столика у дивана светильник и разбил его о голову Шакала.

Керосин вспыхнул. Цыган выстрелил, и вспышка огня в коротком стволе обреза стала последним, что озарило комнату, – потом в ней наступила непроницаемая темнота.

А потом я включил ночное зрение.

Картечь вспорола шкуру, пробила диван. Шакал закричал – горящий керосин разлился по голове. Сдернув шкуру с дивана, я набросил ее на цыгана, подсечкой опрокинул его на пол, врезал ногой и прыгнул к столу.

В комнате наступила полная темнота, но я видел призрачный силуэт Малачая у двери, Нору за столом… Вдруг она дернула рукой, и под столешницей ярко сверкнуло. Ах ты ж, вот что у тебя там!

Пуля ударила в диван, который был прямо перед столом, но я-то к тому времени находился совсем в другом месте – подбегал к цыганке сбоку. Малачай дергал автоматом, пытаясь определить, откуда доносится шум. Нора, услышав меня, вскочила. Я ударил ее сначала сбоку по голове, потом, когда она повернулась, – в живот и потом еще в лицо, разбив нос. Она упала с коротким всхлипом, я присел за столом, и тут в комнате стало светлее – Малачай наконец догадался раскрыть дверь в коридор. На дымный силуэт наложился второй, подсвеченный льющимся из проема неярким светом. Цыган спиной вывалился из комнаты, дав на прощание короткую очередь над столом. Я сидел на корточках, пригнув голову, Нора рядом пыталась встать, ухватившись за перевернутый стул. Моя рука легла на приклад закрепленного в кожаной петле под столом огнестрела – двуствольника вроде того, что достался Рапалычу. Может, эти машинки один мастер клепал?

Тут Нора попыталась ударить меня стулом. Вырвав огнестрел из петли, я ногой отбил стул, обхватил цыганку за шею и вздернул на ноги. Захват получится слишком сильный – она захрипела. Я встал позади нее, прижав к себе, вдавил стволы в ее голову.

– Не шевелись. Где Травник?

Из проема донесся стук, шум голосов. Нора молчала. Церемониться с женщиной не было времени, да и трудно мне было воспринимать эту цыганку как женщину. Взмахнув оружием, я врезал ей стволами по лицу, снова приставил их к голове и сказал:

– Мне просто нужно забрать Травника. Хочешь умереть из-за ерунды? Скажи им, чтоб не лезли сюда!

Из коридора полился более яркий свет, донеслись шаги, голос:

– Нора! Ты там?

– Стойте на месте! – крикнула она.

В комнате раздались стон, сопение, я дернулся было, но сообразил, что это Шакал. Через стол мы с цыганкой увидели, как он, все еще накрытый шкурой, встал на четвереньки и поковылял к двери.

Сбоку в дверной проем просунулся ствол, нацелился на Шакала.

– Не стрелять! – приказала Нора. – Это Шакал, пусть выходит!

– Ты как? – донеслось снаружи.

– Эй, внимание! – я повысил голос. – Всем слушать сюда!

За дверью наступила тишина. Шакал добрел до нее, выбрался наружу, там его схватили и отдернули вбок.

– Я держу вашу хозяйку на прицеле. Она жива, почти не ранена, только лицо разбито. Двуствол, который был спрятан у нее под столом, сейчас прижат к ее виску. Одна пуля ушла в молоко, но другая пойдет ей в голову, если начнете борзеть. Картинку четко обрисовал, вопросов нет?

После паузы из коридора спросили:

– Чего хочешь, джян пэкар акар чристанол?!