Оружие Леса

Я шел дальше, стараясь, чтобы ноги не заплетались в густой траве. Боль уменьшилась, затем прошла, оставив слабое жжение в животе. И я подумал о том, что если лесная зараза уже поселилась в организме, если она смертельна, как сказал Птаха, и если он не собирается давать мне противоядие, в чем уверенность у меня полная, то я, по сути, уже мертвец. Живой мертвец.

Глава 10 Живой и бодрый мертвец

До Чума было далеко, и если идти в обе стороны пешком – за двое суток не обернуться никак. Поэтому-то Птаха и сказал, что нужно ехать. В Крае, однако, всякую технику не уважали, считали ее безбожной – «адские механизмы», так выразился староста. Что не мешало им вовсю пользоваться оружием, которое тоже ведь механизм, но я не стал указывать на это противоречие. В общем, возиться с машинами тут считалось чем-то не очень приличным, и занимался этим краевец с логичным прозвищем Механик. Его услугами, с одной стороны, пользовались (я был уверен, что тот же Птаха иногда, если возникала срочная необходимость, катался по делам на автомобиле), а с другой – Механик для остальных был как бы оскверненным и жил в одиночестве, на отшибе. Вот к нему мы и шли, чтобы взять машину и дальше покатить с ветерком.

Хозяйство отшельника расположилось метрах в трехстах от лесной границы, недалеко от озерца, почти уже превратившегося в болото. Небольшой, хлипковатый с виду дом, состоящий в основном из фанеры и досок, мы увидели издалека, но самого Механика видно не было. Калугу что-то впереди насторожило, он занервничал, закрутил головой, стал приподниматься на цыпочках, тянуть шею.

– Че ты дергаешься? – презрительно протянул Выдра.

Охотник вместо ответа спросил:

– А этот Механик один живет? Что-то мне как-то… Неспокойно как-то. Где он, а? Почему не видно?

– В ангаре сидит, – бросил Лютик, не прекращая жевать. – Или в доме.

– Калуга, что тебя насторожило? – спросил я. Мы уже подходили к жилищу.

– Да вот не знаю, брат. Вдруг как-то щекотно в организме стало, неспокойно.

– Щекотно ему! Дебил! – буркнул Выдра и, первым шагнув к дверям, толкнул дверь. – Механик, ты где? Нам нужна тачка, Птаха велел дать.

Лютик приостановился, пропуская нас, мы с Калугой вошли в полутемную гостиную с кривым земляным полом, устланным драными половиками, с грубой мебелью и печкой. Здесь было сыровато, пахло плесенью, а еще витал едва уловимый запах, показавшийся мне знакомым, но таким… мимолетно-знакомым, когда ни за что не сообразить, что это пахнет.

«Карбайн» был у меня в руках, Калуга тоже снял с плеча автомат. Из гостиной вели две двери, Выдра пошел к одной, Калуга направился к печке, а я шагнул ко второй. Вошел Лютик, привалился к стене с «АКСУ» наготове. Калуга, выглянув в окно с грязным стеклом, пробормотал:

– И не страшно ему в такой близи от Леса жить? Вообще же рядом, доплюнуть можно.

– Не сквернословь! – прикрикнул Выдра. – Лес добро и жизнь несет!

– Так это смотря кому, – возразил Калуга, приподнимая ворох смятых покрывал на печке и заглядывая под них.

Я приоткрыл дверь, заглянул, потом распахнул и шагнул в комнату. Здесь пахло еще более кисло, застойно, а посреди комнаты на стуле сидел седой человек, в рабочей спецовке, заляпанной машинным маслом. Морщинистое лицо, щетина, грязные ботинки, один каши просит. Правая рука свесилась, левая лежит на коленях. Он сидел и смотрел на меня. Стеклá в окне позади него не было, задувавший ветерок шевелил редкие волосы.

– Механик! – позвал я, шагнув к нему. Он молчал и смотрел. И вроде не мертвый, но такой… как чучело.

– Эй, вот он! – повысил я голос. Из гостиной донесся ответ Калуги, шорох половиков под ногами. Я шагнул ближе к хозяину и слегка толкнул его в грудь стволом «Карбайна».

Наверное, не стоило этого делать. То есть точно не стоило. А с другой стороны, хорошо, что стволом ткнул, не рукой.

Тело его рассыпалось. Просто распалось ошметками, влажными брусками, часть упала на пол, другие остались лежать на стуле. С гудением из них взвился густой, темный, поблескивающий золотистыми крапинками рой.

Пчелы! Лесные пчелы-убийцы – вот чей слабый аромат я ощутил, войдя сюда! Те самые пчелы, которых с помощью феромонного манка я приманил к мосту, где должна была проехать банда Метиса… Обычные-то пчелы никак не пахнут, во всяком случае, для человека это неощутимо, но вот у лесных насекомых-мутантов есть свой запах.

Я отпрянул, заорал:

– Пчелы! Прячемся!!!

В доме Механика были стекла, не во всех окнах, но были, а значит, единственный способ спастись – спрятаться в другом помещении, потому что снаружи нам конец.

Выяснилось, что Калуга первым сунулся за мной в комнату. И теперь, развернувшись, я налетел на него. Толкнул, прокричал: «Прячься!», а из-за моей спины уже лился громкий гул, и затылком я чувствовал рой прямо позади себя. Волосы зашевелились, между лопаток засвербело – сейчас ужалят!