Оружие массового поражения

После обеда он спустился вниз. Там, на первом этаже, был небольшой компьютерный зал, предоставленный к услугам отдыхающих в санатории. Днем там почти никого не бывало. Войдя в зал, Павлов осмотрелся – действительно, пусто. Только какая-то девица с ярко-рыжими волосами, щелкая орешки, сидела, уставившись в монитор. На голове с пышной прической красовались наушники, и барышня в такт неслышной музыке потряхивала огненными кудряшками. Невольно позавидовав ее беспечности, Полундра, оглядевшись, отправился в дальний конец зала. Основательно устроившись в удобном кресле, Сергей надолго окунулся в Интернет, пытаясь хоть немного прояснить ситуацию. Очень уж много вопросов возникало. Став свидетелем недавних событий, Полундра был задет за живое. И упускать возможность найти это судно он не собирался. Поиски должны были увенчаться успехом: как опытный морской офицер, он прекрасно понимал, что в Черном море не так уж много моторных яхт, переделанных из торпедных катеров. Если та, что они видели с Семиным, вообще не единственная. В любом случае это не иголка в стоге сена, рассуждал он, и отыскаться яхта обязательно должна. И действительно, зацепка вскоре появилась. В Интернете Полундра нашел реестр черноморских маломерных судов, который был чем-то вроде регионального варианта знаменитого реестра Ллойда, и выяснил, что порт приписки яхты – Феодосия, а владелец человек по фамилии Гаджиев.

Это уже было что-то.

– Ишь ты! – ухмыльнулся Полундра. – Гаджиев.

Тупо уставившись в монитор, он напрягал память, пытаясь вспомнить, где же он встречал человека с такой фамилией.

* * *

Вечером моряки сидели в номере Семина. В открытое окно задувал свежий морской ветер, к которому, однако, примешивался тошнотворный запах гниющих медуз.

– Да, запашок еще тот! – поймав взгляд Полундры в сторону берега, проговорил Семин. – Слышь, Серега, они ведь все море загадят. Похуже свалки будет! Какой уж тут отдых может быть? А еще курорт называется!

Павлов, ничего не ответив, сумрачно покачал головой. Он явно был настроен на другой разговор.

– Может, по пиву? – предложил Семин. – У меня в холодильнике припасено несколько бутылочек, а, Сергей?

Он вопросительно глянул на Павлова и уже было поднялся.

– Погоди, – остановил его Полундра. – Есть у меня кое-какие соображения, давай-ка мы их обсудим.

– Ну, как хочешь, – сел обратно Семин.

Полундра задумчиво прошелся по комнате. Остановившись у окна, он с минуту смотрел на море. До самого горизонта простиралась водная гладь, которой не было дела до людских проблем. Медузы, учения, корабли – все это было для морской стихии пустой суетой. Чего только за тысячелетия не повидали эти берега. Их трудно было удивить.

– Послушай, Володька, – сказал Полундра, усевшись в кресло. – Я тут кое-что выяснял о последних событиях.

– Когда успел-то? – удивленно поднял голову Семин.

– Да уж успел, – усмехнулся Павлов. – Волка ноги кормят.

Семин поудобнее устроился на диванчике и приготовился слушать.

Павлов неторопливо поделился с Семиным добытой информацией.

– Ну, ты даешь! – восхитился Семин. – Я об этом даже и не подумал, а ты уже выяснил что к чему.

Павлов, словно не слыша его, уставился в белую стену, на которой висела какая-то картина. Затем негромко сказал:

– Знаешь, а ведь морской офицер с фамилией Гаджиев мне знаком.

– А что за знакомство у вас было? – поинтересовался Семин.

– Да не то чтобы знакомство, а так, пересекались. В конце девяностых на учениях в районе Батуми, – сообщил Полундра. – Ты его, кстати, видел. Мы же тогда вместе были.

– Ну, не знаю, – отозвался Семин. – Это, как говорится, еще бабушка надвое сказала. Он, может быть, и ни при чем. Ему вполне могли дать пару сотен долларов за то, чтобы оформил яхту на себя. Знаю я такие истории – довольно распространенная практика. И если так – то он ни слухом ни духом. А настоящий владелец по каким-то причинам не хочет светиться.

– И я даже подозреваю, по каким, – хмыкнул Полундра. – Я так думаю, что русский морской офицер, пусть даже и бывший, не способен на подобные вещи. Как-никак присягу давал, и что такое честь офицера, он должен прекрасно понимать. Я всякого навидался, но присяга – это, брат, не шутка. И чтобы нарушить ее, нужно быть редкостным мерзавцем.

Невольно Павлову вспоминались десятки людей, с которыми ему приходилось встречаться в экстремальных ситуациях. Все было. Были те, которые даже перед лицом смерти оставались людьми. А были и такие, что за пачку «зелени» готовы были не то что Родину – мать родную продать.

Семин пожал плечами:

– Так это или нет, сказать точно нельзя. Сейчас мы с тобой только гадать можем.

– Надо бы нам к морским погранцам наведаться, – наконец решил Павлов.

– Логично, – согласился Семин. – У них-то возможностей больше, чтобы выяснить, что и как. А мы что можем? Для решения таких проблем нужно выходить на другой уровень.

– Ну вот, завтра с утра и наведаемся, – легонько стукнул по столу здоровенной ручищей Павлов. – Слушай, пиво уже в глотку не лезет, а вот чайком я бы побаловался.