Оружие массового поражения

Вечер опустился на морское побережье, истомленное жарой. Дневной зной понемногу стал отступать, давая место пусть легкой, но все же прохладе. Пляжи опустели, и развлечения отдыхающих перешли в другую форму. По набережным прогуливались сотни людей, из раскрытых дверей кафе, ресторанчиков призывно доносилась музыка. Морские волны, будто радуясь покою, накатывали на берег.

В трех милях от берега на волнах мягко покачивался небольшой катерок. Такие суденышки часто берутся напрокат отдыхающими. Немало находится любителей, которые, устав от курортного шума и гама, отправляются отдохнуть, потягать рыбку.

С первого взгляда могло показаться, что те, кто был на катере, заняты именно этим: в воду были опущены удилища, которыми обычно выуживают ставридок и луфарей. Однако двух мужчин на палубе рыбалка совершенно не интересовала. На подергивание лесок они совершенно не обращали внимания. Между ними шел разговор, неспешный и негромкий.

Ероша волосы рукой, один из них говорил:

– С этими господами мы работаем уже давно. По Манукяну и Гаджиеву есть данные. Они давно попали в наше поле зрения. Тянутся за ними нити, которые мы распутываем. Вся проблема с конкретными фактами, конкретными уликами. К тому же Манукян инвестор, вложил деньги в умирающее производство, а инвесторов распугивать нельзя. – В говорившем опытный глаз мог бы легко распознать офицера-оперативника.

Он посмотрел куда-то в сторону берега, светившегося вдалеке узкой полоской огней, и сплюнул.

– Пожалуйста, вот отсюда давайте подробнее, – повернулся к нему собеседник. Это был тот самый начальник отдела, делавший доклад на недавнем совещании в СБУ. В этот раз на нем не было делового костюма. Одет он был в светлые брюки, рубашку с короткими рукавами и кепочку, придававшую ему вид заправского курортника. Вот только лицо оставалось таким же сосредоточенным. Впрочем, в полутьме этого почти не было видно.

– Филиал торпедного завода в Орджоникидзе, – как бы вспоминая, произнес оперативник, – предприятие давно закрытое. Большой комплекс в свое время отгрохали. При Советском Союзе это был один из главных заводов такого типа. А теперь оказался без надобности. После закрытия, само собой, пришел в совершенное запустение, естественно, люди потеряли работу. Да вы вспомните – Орджоникидзе – это и был, по сути, торпедный завод. Это сейчас здесь курортники появились. А раньше – какой отдых! Короче, накрылось производство.

– Ну и что? – флегматично вопросил эсбэушник.

– А то, что Манукян появился с предложением выкупить весь этот хлам и отстроить яхт-клуб. Возник совершенно неожиданно и сразу с таким грандиозным предложением. Видел я этот проект… Что могу сказать – на бумаге, конечно, впечатляет. Ничего подобного во всем Крыму нет. По его раскладкам, и поселок поднимется необычайно, да и местному населению польза. Завод он уже частично выкупил, и руководство за идею ухватилось так, что теперь и не оттащишь. Поэтому здесь рисковать нельзя.

– А сегодня какие-нибудь работы там проводятся?

– Да пока что никаких. Ведь все только началось, ничего конкретного пока сказать нельзя.

– Давайте поговорим о Гаджиеве, – блеснули в темноте глаза эсбэушника.

– Так, по нему: Гасан Гаджиев – отставной офицер ВМФ. Причем специалист по борьбе с биотерроризмом. Служил и на Каспии, и на Черноморском флоте, а теперь вот у Манукяна один из главных людей. Женат на его сестре.

Оперативник поморщился.

– Ну и по последним данным выяснено, что Манукян связан с Рабочей партией Курдистана.

– Вот это уже интересно, – оживился эсбэушник. – Какие есть факты?

– Недавно он был в Стамбуле и встречался с одним из руководителей партии. О чем шел разговор, сказать не могу. Конечно, появление медуз-убийц ему на руку, но в Крыму они пока не зафиксированы.

Оперативник сделал небольшую паузу. Достав из кармана куртки пачку сигарет, он предложил собеседнику закурить.

– Два года, как бросил, – отрицательно покрутил тот головой.

– И как – не тянет?

– Да как-то не особенно, жить можно. И со здоровьем полегче стало.

– А я раза четыре бросал, – сверкнул полоской зубов в темноте оперативник. – Каких только рекордов не ставил, даже вспомнить смешно! Держался и по два месяца, и по четыре, и по полгода. Да где ж выдержишь с такой работой! Каждый раз срывался. Все на нервах.

Щелкнув зажигалкой, он закурил. Огонек сигареты одиноко тлел в ночной темноте. Эсбэушник терпеливо ждал продолжения.

– Еще, – снова заговорил оперативник, – в Орджоникидзе появились какие-то пришлые, явно не курортники. Во-первых, какие-то подозрительные «турецкие строители», по мордам которых видно, что они скорее головорезы, чем каменщики. Появились они вместе с Манукяном.

– Ну, они вполне могли быть и завербованы в Турции для работ на бывшем подводном заводе. Что думаете?

– Естественно, на свете всякое бывает. Но я так скажу: если это строители, то я – стилист Мадонны.

Эсбэушник невольно хмыкнул, представив себе этого здоровяка в подобной роли. Выходило забавно. Собеседник рассказывал дальше:

– Во-вторых, нарисовались какие-то странные приятели Гаджиева.