Оружие массового восхищения

– Надо узнать у Алисы точную дату ее рождения, – Максим Юрьевич раскрыл фотоальбом и перевернул первые три страницы. – Но вдруг она соврет или решит, будто я поверил ее словам… про дочь поверил.

Костя достал из внутреннего кармана пиджака паспорт и положил на стол.

– Это ее паспорт, – сказал он и добавил: – Алиса Павловна Бестужева родилась в Москве пятого июня 1986 года, прописка – Вокзальный переулок…

– Паспорт? Она сама тебе его отдала?

– Я попросил.

– Понятно, – Северов посмотрел на документ и опять переключился на фотоальбом. 1986 год… Давно…очень давно… – Может, ты пойдешь и посмотришь, чем она занимается?

– Позже, пусть расслабится.

– Если бы ее мать была другой… я бы так не дергался, но Дана… Дана… Тайфун безумия и неприятностей! Она меня бросила. Без особых объяснений! Правда, я не хотел на ней жениться… мать была против… И она оказалась права! Депутату Государственной думы нужна другая жена. Боже… когда же мы познакомились?..

Костя отошел к окну и, продолжая слушать возгласы и бормотание Северова, подумал: «Он ее любил…»

– Нашел! – Максим Юрьевич потряс в воздухе фотографией и, выдвинув верхний ящик стола, достал черный плоский калькулятор. – Для точности, – пояснил он и сел в кресло. – Мы познакомились у Лимоновых под Новый год, а потом встречались… здесь с обратной стороны дата… майские праздники, как раз тогда все и закрутилось… а расстались, кажется, осенью. Так…. так-так… – Северов сосредоточенно принялся считать. – Не выходит! Костя, не выходит! – наконец радостно воскликнул он, отрываясь от калькулятора. – Разница почти в год! Я знал! Я верил!

– Вы про девять месяцев беременности не забыли?

Лицо Максима Юрьевича Северова побелело.

* * *

Итак, она – гостья. Неплохо… Алиса налила из старомодного графина воды в стакан, сделала маленький глоток и хмыкнула. О, куда ее завела охота за сенсацией!

Северов привез ее в свой дом: добротный двухэтажный особняк с балконом, длинной верандой и башенкой-пристройкой сбоку. Первая мысль – это кем же он работал до того, как стал политиком? Вторая – возможно, депутатам платят не очень хорошо, а очень-очень хорошо.

– А вы кем работали раньше? – поинтересовалась Алиса, сунув руки в карманы. Чешутся руки, ох как чешутся! Сейчас бы сделать кадров десять… или двадцать… Просторный холл, оформленный в красно-коричневых тонах, ковровая дорожка, ведущая прямо и направо, люстра как один большой хрустальный шар, дверной проем, украшенный золотистыми узорами, гостиная… ну ничего, придет время, потерпи, фотоаппаратик, потерпи…

– Раньше я стоял у руля крупной строительной компании, – ответил Северов, пропуская Алису вперед, – сейчас мне уже не до этого, и управлением в основном занимается мой друг.

«А вы просто снимаете сливки и кладете их в свою тарелку», – про себя продолжила разговор Алиса.

Обстановка в доме была вычурной и неестественной. С одной стороны, чувствовалась рука опытного дизайнера, с другой – этот самый дизайнер вряд ли предполагал, что старается для политического деятеля. Слишком много ярких тонов, слишком много декоративных дополнений.

Алиса скептически осмотрела глубокие кресла с излишне пухлыми подлокотниками, журнальный столик с львиными лапами вместо ножек, огромное зеркало на резной подставке, недовольно дернула плечом и, подойдя к дивану, села на край. Скорее всего Северов въехал сюда лет десять назад. Разбогател и въехал. Захотелось блеснуть достатком, и давай стены тканью обивать! Чтоб не хуже, чем у других! А теперь привык, и глаз ему ничего не режет. Вот уж точно – политику обязательно нужна жена. Нормальная.

Взгляд выхватил несколько предметов, которые удивили. Допотопный графин и высокие граненые стаканы, дешевые рамки (такие продаются в каждом супермаркете) с фотографиями (кто там? не видно), прозрачная конфетница с отбитым краем, простенькие горшки с фиалками на подоконнике – атрибуты явно чужой жизни, более зрелой, нежели жизнь Северова. Ну не может столь именитый и видный холостяк чахнуть над полудохлыми фиалками. Алиса посмотрела на рябенький плед с разлохмаченным углом и подумала: «Он наверняка пахнет нафталином… наверняка».

Кто-то специально «разбросал» эти мелочи. Но кто?

Разговор с Максимом Юрьевичем не клеился. Он тянул слова, нервничал и все чаще поглядывал на своего телохранителя. Тот в свою очередь вел себя слишком уверенно и самостоятельно, чем зародил сомнение: а должность-то у него какая?

– Познакомься, Константин Владимирович Дубровин, мой помощник, – отрекомендовал Северов.

Говорить, что ей очень приятно, Алиса не стала. Она все ждала, когда же ее начнут мучить расспросами, не каждый же день на депутата сваливаются взрослые дочки, но и «многоуважаемый» Максим Юрьевич и его помощник острую тему не поднимали. Десять минут сплошного «э-э-э… м-м-м… еще раз прошу прощение за резкость», и Северов отправился делать распоряжения по поводу ужина (так он, во всяком случае, сказал), а молчаливый Константин тут же попросил паспорт. Алиса не раздумывая отдала – мамулю и тетю Свету она упоминала – прятаться бесполезно, если надо, найдут.