Оружие особого рода

- Хотелось бы услышать, как заверещит этот тип во время настоящей артподготовки.

Атаку наших передовых батальонов немецко-фашистское командование приняло за общее наступление и ввело в действие все основные средства. Ударные подразделения, захватив повсеместно первую, а на ряде участков и вторую траншеи, встретили сильное огневое сопротивление врага и остановились, залегли, стали закрепляться.

В годы Великой Отечественной войны мне довелось участвовать во многих операциях, и ни одно наступление не было похоже на какое-либо другое. Артподготовки, например, отличались и по времени, и по методу наращивания удара. Практиковались ложные переносы огня и многое другое. Из опыта минувших операций мы брали все лучшее и всегда старались избегать шаблона. Артиллерийская подготовка планировалась продуманно, изобретательно. Что же касается ее проведения в Висло-Одерской операции, то началась она весьма своеобразно. Это окончательно запутало гитлеровцев.

У противника создалось впечатление, что наша атака захлебнулась. Гитлеровцы считали артподготовку уже пройденным этапом. Но они просчитались. Главный огневой удар мы запланировали на 10 часов утра.

В подразделениях, начавших активные боевые действия еще затемно, многие командиры и их заместители по политчасти предварительно обошли траншеи, напутствуя воинов перед броском в атаку.

В частях вторых эшелонов обстановка благоприятствовала проведению митингов. Они проходили преимущественно когда уже рассвело, а кое-где и во время артподготовки. На одном из таких митингов, вылившихся в демонстрацию мощного патриотического подъема воинов, мне довелось присутствовать. Краткий газетный отчет о нем помог воскресить в памяти это давнее событие.

После того как к строю воинов вынесли развернутое боевое Знамя, командир части огласил обращение Военного совета к войскам фронта. В этом документе вдохновенно говорилось о военно-политических целях операции, великой освободительной миссии Красной Армии, важнейшем требовании Коммунистической партии и Советского правительства - добить фашистского зверя в его берлоге!

Речи были предельно краткими и содержательными. Солдаты от души говорили о том, что чувствуют и переживают, выражали общие думы и стремления.

Показав на развернутый боевой стяг, бронебойщик И. Бондаренко взволнованно произнес:

- Перед гвардейским Знаменем с изображением великого Ленина, перед командиром и боевыми товарищами торжественно клянусь: в бою не дрогну, присягу выполню до конца! Там, где буду защищать боевой рубеж, фашистским танкам не пройти, а когда поднимусь в атаку - врагу не устоять!

Горячо и проникновенно говорил красноармеец М. Джиган, закончивший свою речь словами написанной им "Песни русской полонянки":

Братики-соколики,

Где вы, краснозвездные?

Вы, наверно, слышите

Наши зовы слезные!..

И в ответ раздались взволнованные возгласы: "Слышим!" Так воины заявили о своей непреклонной решимости разгромить врага и спасти советских людей, томившихся в фашистском рабстве.

Слушая выступления фронтовиков, прошедших с боями тысячи километров, я с восхищением думал о том, как возмужали солдаты за время воины, как возросла их идейность и поднялась политическая активность. Вдохновенное слово, подобно искре, воспламеняло в них наступательный порыв.

Когда окончился митинг, я вместе с порученцем майором В. А. Ивановым поспешил на командно-наблюдательный пункт, чтобы поспеть к началу атаки.

- На сабантуй не опоздаем, - заверил нас водитель И. В. Гойчик.

И он сдержал свое слово. Мы даже раньше предполагаемого срока прибыли в фольварк, где обосновался И. С. Конев. На НП царила приподнятая обстановка, которая обычно предшествует началу наступательной операции. Генералы то и дело поглядывали на часы, ожидая той самой минуты, когда загрохочет артиллерия.

Я тоже испытывал известное волнение. Хотя и не сомневался в нашем успехе.

Как медленно движутся стрелки... Вот прошла еще секунда, другая, третья - и напряженную тишину разорвал мощный артиллерийский залп. От грохота многочисленных орудий и минометов, расположенных вблизи НП, пол под ногами ходил ходуном. Над фольварком со свистом и ревом проносились тысячи снарядов, гигантскими молниями сверкали легендарные "катюши".

Вдали, где угадывались вражеские позиции, вздыбилась земля, вырастали все новые и новые кроваво-темные столбы, а затем медленно, словно нехотя, оседали, клубясь бурым дымом...

Я вышел из фольварка и направился к высотке, где находился выносной наблюдательный пункт. Через окуляры стереотрубы можно было различить перепаханные снарядами вражеские позиции, полузасыпанные траншеи противника.

Прошел час, а артиллерия все грохотала. Быстро умолкли вражеские орудия, подавленные огнем наших батарей. Приближалось время атаки. И. С. Конев поднялся на наблюдательную вышку, прикрытую мелколесьем.