Оружие Победы

Его основной соперник француз Шарль Пегу, опоздавший с петлей на девять дней, позднее скажет: «Это далеко не страница фокусов и развлечений. Я придаю петле огромное значение. Отныне ветер и шквал летчику не страшны. Покуда у него в порядке машина и мотор, петля поможет ему легко выровнять аппарат из любого положения. Очень важно поэтому, чтобы каждый пилот умел это делать».

Для Европы «мертвая петля» на несколько лет станет «смертельным кунштюком», трюком, которым будут удивлять зрителей и холодить их кровь. За чужой риск они будут охотно платить повышенные ставки.

В России же за самоуправство в воздухе Петра Нестерова накажут 20-суточным арестом, но, похоже, дело тут же замнут из-за невиданной популярности молодого авиатора.

Пресса разразится полемикой на тему «Акробатика или выдающийся успех?» Итог спора высшее воинское начальство не интересовал. О петле предпочли забыть.

Что же действительно подвигло Нестерова рискнуть не только своей жизнью, но и карьерой?

Но прежде чем подойти к ответу на этот вопрос, вспомним, как советская пропаганда трактовала образ своего, в сущности национального героя. У нее было вечное сомнение: чью бы сторону принял летчик, царский офицер, оставшись в живых, — белых или красных?

Теперь мы знаем, что многие его сверстники и сослуживцы покинули страну, оказавшись после революции за рубежами России. Кто-то из них стал открытым врагом новой власти, а кто-то просто тихо доживал жизнь, вспоминая былую удаль.

В родном городе Петру Нестерову долго не ставили памятник, понимая, что на пьедестале окажется… царский офицер. Понимал это и скульптор, поэтому и укрыл фигуру летчика с погонами, орденами и знаками различия, шинелькой. «Хитрость» прошла, хотя памятник смотрится неуклюже и тяжеловато.

Все та же пропаганда пыталась «загнать» Нестерова в рамки простого летчика, не пытаясь развивать мысль о его пристрастиях к научной деятельности. Служить он мог, но чтобы помогать царской власти…

Памятник русскому летчику Петру Нестерову в Киеве.

Среди «великих отступников» тщательно забывалось имя авиаконструктора Игоря Сикорского, ставшего родоначальником авиации Америки. Немного фантазии и в его лагерь можно перенести Петра Нестерова, который был с ним дружен. Почему бы и ему не оказаться в фирме, ставшей «меккой» для русских авиаинженеров и летчиков. Бурная фантазия может нарисовать любую картину, поэтому пусть Петр Нестеров останется лишь «бесшабашной головой», как его называли в газетах. Это для нас подходило.

Сейчас достоянием истории стали имена многих, забытых ранее людей, причастных к созданию и развитию российской авиации. Да и сама история приобретает черты объективности, поэтому стало возможным восстановить некоторые пробелы в биографии Петра Николаевича Нестерова.

Вернемся к «мертвой петле» — случайна ли она в его жизни?

Сейчас можно уверенно предположить, что стоя на нижегородском ярмарочном ипподроме и, наблюдая полеты Сергея Уточкина, Нестеров уже знал о «мертвой петле». Оттого пресные полеты ипподромного кумира и не показались ему чем-то из ряда вон…

Впервые известие о «мертвой петле» пришло из… Америки. Там очень часто неуклюжие аэропланы становились жертвами порывов ветра, налетавших с океана. Их просто переворачивало. Собственно этот кульбит и назывался «мертвой петлей». Положение «на спине» для летчика считалось смертельным.

«Мертвую петлю» надо было превращать в «живую», для чего и был объявлен приз в несколько десятков тысяч долларов за выполнение «головоломного полета».

Первой жертвой гонки за призом стал американский пилот Хоксей. Он попытался исполнить полет вниз головой, но рухнул с высоты двух сотен метров. Спохватившись, что гонка обещает быть кровавой, американский аэроклуб запретил розыгрыш приза, и о «мертвой петле» начали потихоньку забывать.

Но нельзя сказать, что ветер стал другом пилотов. Он по-прежнему валил и переворачивал их аппараты и авиация приносила стихии очередные жертвы.

Немецкий авиаконструктор Граде попытался сделать самолет «с двумя шасси сверху и снизу, приспособленным как для полетов, так и для спусков в перевернутом положении».

Изобретатели Франции, России и Германии получили более 120 патентов на различные приспособления для обеспечения автоматического равновесия самолетов.

Петр Нестеров демонстрировал полеты на планере своим землякам — нижегородцам.

Петр Нестеров, видя бесполезность их работы, скептически относился к успехам «изобретателей». Он считал, что выход в умении пилотов управлять самолетом в любых его положениях. И доказал это на глазах киевской публики.

Немного опоздав, Шарль Пегу пошел дальше. Он организовал школу «мертвых петель».