Оружие Победы

Товарищи не слышали его. И тогда он принял решение атаковать в одиночку.

Высота позволяла тут же вступить в бой. Первое звено бомбардировщиков оказалось внизу, и он поймал в прицел камуфлированный фюзеляж самолета. Огненная трасса ткнулась в мотор. Он вывел истребитель из пикирования и на предельной перегрузке, набрав высоту, вновь бросился в атаку. Короткая прицельная очередь и опять вверх. Чудом увернулся от обломков второго развалившегося бомбардировщика.

Если бы он сейчас вышел из боя, то дотянуть до аэродрома все равно бы не смог — уже не хватало горючего. Но о возвращении он уже не думал.

Над строем бомбардировщиков скользнули «мессера», и он поспешил нанести очередной удар.

Бомбардировщики фанатически шли к цели.

Горовец стрелял из всех удобных положений, зная, что «мессеры» его все равно зажмут и не выпустят. Сейчас же стрелять им нельзя, неизбежно попадут в своих. Они ждали его ошибки. Но он был точен, и еще один «юнкерс» заскользил к земле. Уже четвертый…

На исходе у истребителя было все: и горючее, и снаряды, но Горовец продолжал атаковать. Один за другим еще пять вражеских самолетов ушло к земле. На десятой атаке пушки замолчали. Горовец бросил самолет к облакам, но там его уже ждала шестерка «мессеров». Он направил свой самолет прямо на них. От лобового удара они уклонились, и теперь Горовец уходил от огня, но пушечных трасс было слишком много…

Курская земля приняла героя…

Участник боев на Курской дуге дважды Герой Советского Союза Арсений Васильевич Ворожейкин за войну сбил пятьдесят два самолета противника. Ему хорошо известна цена каждой победы в воздухе. Вспоминая о подвиге Героя Советского Союза Александра Горовца, он напишет в своей книге «Над Курской дугой»:

«Девять самолетов сбить в одном бою! Мы не знали такого. Даже теоретически это немыслимо. Ведь не учебный полигон — война.

Простой расчет показал, что для этого нужно было произвести не менее девяти длинных очередей и столько же раз исключительно точно прицелиться. А противник ведь не на привязи, маневрирует, защищается. Однако факт — упрямая вещь. Горовец сделал то, что теоретически считалось невыполнимым».

И возможно это стало на истребителе Ла-5 с его хорошими боевыми качествами. История этого поединка — одна из ярких страниц биографии боевой машины. Но продолжались воздушные бои, а значит продолжалось и единоборство конструкторов, проектировавших самолеты.

Облегчив истребитель на две сотни килограммов и поставив на него более мощный двигатель АШ-82ФН, удалось увеличить скорость на 40 километров. Теперь она составила 648 километров в час.

Семен Алексеевич Лавочкин совершенствовал свой самолет всю войну.

Превосходство над немецкими истребителями стало полным.

И все-таки это была еще не победа. Над тыловыми городами стали появляться немецкие самолеты, летавшие на огромной высоте. Это были предельно облегченные «Фоке-Вульфы-90». Зенитный огонь их не доставал. Но спокойно летать этим самолетам пришлось недолго. Уже проходил испытания самолет, превосходивший немецкие истребители скороподъемностью и, главное, с большей высотой полета. Так на свет появился новый истребитель Лa-7.

«С 1943 года, — писал впоследствии германский генерал К. Типпельскирх, — уже никакими способами невозможно было ликвидировать безраздельное господство авиации противника в воздушном пространстве над районами боевых действий».

Вскоре это превосходство стало заметно и на земле. Потеряв какие-либо перспективы добиться перелома в войне с помощью обычного вооружения, гитлеровцы форсировали работы над «чудо-оружием». Появились ракеты «Фаргельтундсваффе» («оружие возмездия»), известные как «Фау-1» и «Фау-2». Приготовил свое оружие и Вилли Мессершмитт. Шли испытания его самолета с реактивным двигателем Ме-262. Названием он был наделен романтическим — «Штурмфогель» («Альбатрос»).

После войны командующий гитлеровской истребительной авиацией генерал Галланд скажет: «Реактивный самолет Ме-262, самый быстрый в мире истребитель, был совершенно реальным фактом. И я летал на нем. И я знал, что обладаю превосходством над любым истребителем мира».

Он оценивал этот самолет как «единственный шанс организовать реальное сопротивление противнику».

Подобного самолета действительно не существовало во всем мире. Секрет видимого превосходства Германии в реактивной технике объясняется весьма просто. Если во всем мире развитие авиации шло поступательно и конструкции самолетов отживали, исчерпав себя, то Германия сделала скачок к реактивной технике. И помог ей в этом… Версальский мирный договор, запрещавший Германии иметь военную авиацию. В договоре ничего не говорилось о ракетах, и работа над ними началась еще в 1929 году. Скачок все же сказался своей негативной стороной. Были созданы двигатели, спроектированы самолеты, но в серию их запускать не решались. Причин было много, и одна из них — опьянение успехами на фронтах, казалось, ничто не могло противостоять господству немецкой авиации в военном небе.