Оружие скальда

— Я бы не подумал, что такая знатная флинна будет так охотно есть еду пастухов и охотников! — насмешливо сказал Торвард, перехватив ее взгляд.

— Ах, так во Фьялленланде, оказывается, не бывает голодных годов! — ехидно воскликнула Ингитора в ответ. — А у нас бывают! Счастлив же ваш конунг!

При этих словах оба они усмехнулись с тайной горечью — каждый своему. Но как же перекликались их мысли!

— Это хорошо, что знатная флинна не привередлива! — с одобрением сказал Торвард. — На Квиттинге много болот и озер — камыш не даст нам умереть от голода.

— Ты очень умен! — в ответ одобрила его Ингитора. — Знавала я одного фьялля, который требовал только мяса, а травы называл козьей едой.

— Должно быть, этот фьялль нечасто ходил в походы, — отозвался Торвард. Из всех людей на свете ему меньше всего пришло бы в голову отнести эти слова к Ормкелю Неспящему Глазу. А его-то и имела в виду Ингитора.

Доев остатки камыша, они улеглись каждый на свою охапку лапника. Фьялль мгновенно затих, а Ингитора лежала, закрыв глаза и слушая голоса ночи. Шум елей казался ей необычайно громким, зловещим. То и дело она поднимала ресницы, чтобы бросить взгляд на тлеющие угли костра. Они успокаивали. Все-таки нечисть боится огня.

«Надо спать, я должна отдохнуть, завтра опять идти!» — убеждала себя Ингитора, закрыв глаза. Перед взором ее было темно, и вдруг в этой темноте зажглись четыре ярких огня. Два желтых, на уровне человеческого роста, и два зеленых над ними. Они приближались через темную пустошь стремительными скачками. Ингитора оцепенела от ужаса, не могла даже открыть глаза, даже понять, сон это или явь. Однажды она видела это, и видела наяву.

Собрав все силы, она дернулась, как будто рвалась из сети, вздрогнула, ахнула и открыла глаза. Было темно, вокруг покачивались еловые лапы, тлели красные пятна углей. Ингитора резко села, прижимая к груди зеленый плащ, которым укрывалась, и дрожа всем телом.

— Что такое? — спокойно спросил фьялль. Голос его вовсе не казался сонным и принес Ингиторе такое облегчение, что она перевела дух, чувствуя, как унимается дрожь. Все-таки она была не одна здесь, не одна перед всеми таинственными и недружелюбными силами Квиттинга и Медного Леса.

— Я думала, ты спишь, — выговорила она.

— А я слышал, что ты не спишь. Ты боишься? Я не слышал ничего угрожающего.

— Боюсь! — отважно призналась Ингитора. — А ты и правда морской великан, если не боишься.

— Я этого не говорил, — спокойно ответил фьялль. Он завел руки за голову, лежа на спине, и смотрел в темные верхушки елей. Так спокойно, как будто лежал в дружинном доме в своей родной усадьбе. — Совсем ничего не боится только слабоумный, который не понимает, что делает и чем ему это грозит. У нас в усадьбе был один такой, Скегги Дурачок. Даже гусей пасти не мог. Все лазил по скалам, по самым опасным местам, и ни разу не сорвался. Другим и смотреть страшно, а ему хоть бы что. Он потом подавился рыбьей костью.

— И что мне до него за дело? — отозвалась Ингитора. Она не понимала, зачем ей слушать про Скегги Дурачка, но страх ее почти прошел.

— Я к тому говорю, что смелые люди тоже боятся. Просто трус боится и убегает, а смелый боится и идет. Ты очень смелая. Я не знаю другой женщины, которая пошла бы в Медный Лес. Так что тебе приснилось?

— Мне не приснилось. Я вовсе не спала. Я видела… Ах, не подумай, что я тоже, как ваш Дурачок… Что я вижу духов наяву. Но я увидела то, что не здесь, а далеко.

Ингитора запнулась, не зная, как сказать.

— Ничего в этом нет удивительного, — невозмутимо отозвался фьялль. — Люди, которые видят то, что далеко, называются ясновидящими. Я и раньше таких встречал. И что это было?

— Я видела… Два желтых огня, а над ними два зеленых. И они мчались по пустоши так быстро, быстрее лошади. Прямо ко мне.

От собственных слов Ингиторе снова стало страшно, мурашки побежали вниз по спине и плечам, сковали руки.

А Торвард изумленно свистнул и сел, повернулся к Ингиторе. Он понял смысл ее видения гораздо лучше, чем она могла предположить.

И по его глазам Ингитора увидела, что он встревожен, но не удивлен. И они застыли, глядя в глаза друг другу, совсем как в первый миг, на берегу. И каждый пытался понять, что же знает другой.

— Ты когда-нибудь видела ЭТО наяву? — чуть погодя с некоторой осторожностью спросил Торвард.

Ингитора кивнула. Теперь она поняла, что ее спутник с этим видением знаком. И пожалуй, лучше, чем она сама.

Торвард потрепал волосы на затылке.

— Я же говорю, что ты очень смелая, — сказал он наконец. — Ни одна женщина, сколько их ни есть, не пошла бы в Медный Лес, зная… ЕЕ. А ты идешь. Да ты просто валькирия.

Ингитора помолчала. Она осознавала свою смелость и почти гордилась ею. И ей было намного легче от мысли, что не она одна, но и другой человек знает о ведьме Медного Леса и все же идет. И еще одно она ясно понимала — что способна на такое только с ним, с этим фьяллем, носящим на шее простой кремневый молоточек. Ни с кем другим она бы на такое не отважилась. Даже с Эгвальдом. Даже с Хальтом.