Оружие Солнца

В следующий момент будто морская волна обрушилась на него, повалила на землю, и град ударов обрушился на главного надсмотрщика. Толпа загорелых дочерна людей в грязных хитонах и набедренных повязках ворвалась во двор и бросилась на колонов. Поначалу невозможно было понять, кто и с кем дерется. Внезапность нападения позволила многим рабам завладеть оружием, и колонам поневоле пришлось обороняться. Беспорядочные схватки шли по всему двору, но вскоре ветеранам удалось собрать колонов и оттеснить рабов от ворот.

В это же время Сервилий, оставив слуг тушить пожар, подбежал к окну, выходившему на парадный двор. В бушующем людском море не видно было ни Олимпия, ни дезинтегратора, а главный вход уже охватило пламя. Сервилий увидел, как Ярослав с мечом в руках выпрыгнул во двор. Теперь у рабов появился опытный командир. Повинуясь его властному голосу, рабы стали прорываться к воротам. Сенатор выбежал на хозяйственный двор, собрал находившихся там колонов и с ними ударил в тыл рабам. От полного разгрома их теперь спасала только отчаянная храбрость да то, что колоны воевали без особого рвения, норовя оказаться подальше от схватки.

Связанного Бриана в первый момент оттеснили к стене. Потом какой-то раб догадался перерезать веревки, и жрец поспешил к дезинтегратору, валявшемуся под стеной рядом с бесчувственной тушей Олимпия. Лучи уже успели пробить отверстие в стене. В свалке можно было попасть в своих, и Бриан направил оружие на ворота. Он попробовал повернуть ручку, и дубовые створки разлетелись в прах заодно с подъемным мостом.

И тут же из лесу загремело грозное «Бага!» — «борьба». Потрясая оружием, толпа повстанцев помчалась к вилле. Впереди на золотисто-красном коне с обнаженным мечом несся Зигфрид, и белый плащ развевался у него за плечами. Но что это? У ворот борются, вырывая друг у друга колдовское оружие, два человека. Воловьей силы Олимпия хватило, чтобы вынести побои рабов и, очнувшись, он бросился на Бриана. Ослабевший центурион старался направить в сторону повстанцев. И никто не решался вмешаться в их схватку. Только колдун мог владеть колдовским оружием — и незримая стена страха перед сверхъестественным отгородила Бриана и Олимпия от остальных людей.

Зигфрид первым понял новую опасность. По его команде багауды бросились наземь, бургунды и конные пастухи отъехали в сторону, и он один поскакал к вилле, забирая вправо, чтобы не попасть под удар дезинтегратора. Изловчившись, центурион выхватил кинжал и всадил его Бриану между ребер. Но тут Зигфрид, перемахнув через ров, влетел во двор, и его меч опустился на бычью шею Олимпия. Слабеющей рукой Бриан повернул ручку назад, и гудение смолкло. Багауды поднялись и с криком «Слава Зигфриду! Смерть колдуну Сервилию!» бросились к воротам. Через несколько минут все было кончено. Через открытые кем-то задние ворота колоны бросились бежать, проклиная Сервилия и его оружие. Сопротивлявшихся изрубили на месте.

Сервилий отступил в северо-западную башню, но никто не последовал за ним. Схватив моток веревки, он выбежал на площадку башни и … бросил веревку вниз, в огонь. Зачем дальше жить и бороться? Чтобы увидеть второе разорение Рима и гибель Империи? Если Оружие Солнца бессильно против варваров, если сами высшие силы отступились от последнего римлянина, ему остается одно: умереть подобно древним героям Рима. И он вышел на западную стену (башня уже горела), и крикнул: «Зигфрид. Сын Зигмунда! Видишь, я держу свое слово!».

Зигфрид велел приставить лестницу к стене. Ярослав попытался отговорить его, но конунг ответил: «Когда Вельсунги уклонялись от боя? А я не только Вельсунг, но и Победитель Дракона». Драконы … Сколько было на его пути драконов человеческой злобы, подлости, несправедливости … Тупой ящер, убитый Зигфридом в африканских болотах, был, пожалуй, самым безобидным из них.

И на узкой стене закипел бой. Оба рубились длинными сарматскими мечами. Экс-трибун опытной рукой отбивал удары Зигфрида, но воля к победе неумолимо покидала Сервилия. Мертвый или живой, победителем будет он, этот конунг из диких лесов! Все же Сервилий сумел ранить Зигфрида в правую руку. Следующий удар сенатор нанес сверху, метя в плечевой сустав. Меч франка лишь слегка отклонил этот удар, но Зигфрид повернул голову, клинок римлянина зацепился за один из рогов на шлеме, и конунг вонзил сенатору меч в горло. Под радостные крики багаудов владелец виллы упал со стены, и в эту же минуту, вулканом извергая искры, рухнул его дом …

А во дворе под цветущей липой, хрипло дыша и сплевывая кровь, умирал Бриан. К нему подвели связанного Секария: аббат спасал бренное тело в погребе, но оттуда его вытащили колоны, сами пытавшиеся там укрыться.

— Суди его, святой человек! Это он лгал нам, будто Бог дал Сервилию его проклятое оружие.

— Смилуйтесь, братья мои! Я никого не убивал …

— Такие, как ты, сами не убивают. Но по вашей вине льются реки крови. Бросьте его в огонь вместе с трупом его хозяина! А следом — оружие демонов! — и Бриан указал на башню, дышавшую огнем, подобно кузнечному горну.