Оружие страха

Дабы варить было веселее, я включила свой маленький кассетник, выбрав из груды записей тарантиновские хиты. От музыки возлюбленного Тарантино душа моя приободрилась, я даже попробовала подпеть, но вышло неудачно. Во-первых, от простуды мой голос немного подсел и охрип. А во-вторых, я была слишком занята процессом изготовления кофе, чтобы отдаться пению на полную катушку.

Мельников был не дурак. Он кофе любил исключительно вареный в джезве. И на песочке ему подавай. Горячего песочку у меня не нашлось, и я использовала кирпич. Через пятнадцать минут кофе был готов, и я внесла его в комнату с улыбкой верной парии. Или гурии. Не помню, кто там у них в гаремах. Кроме евнухов. Евнухом я точно быть не могу. Потому как женщина.

Мельников встретил кофе и меня благожелательно. Когда он отпил первый глоток, я рискнула спросить:

— Так во что же я влипла?

Он помолчал, посмотрел на меня и ответил:

— В банду. В целую банду. Я все тебе расскажу. Только ответь — ты сейчас живешь одна?

— Нет, — покачала я головой, — у меня Волошин квартирует. И Марина Матвеева. А что?

— Слава Богу, — облегченно вздохнул Мельников. — Так мне будет за тебя спокойнее.

После этого он занялся кофе, игнорируя мой живой интерес. Я кашлянула, чтобы напомнить о своем существовании. Он вскинул на меня глаза и, вспомнив о моем присутствии, протянул:

— Ах, да…

После этого мне пришлось еще немного подождать. Потому что он еще чуть-чуть подумал и, наконец, сообщил:

— Тебя, наверное, собираются убить… Эти ребята шутить не любят.

Ой, как мило! Замечательное объяснение. Сразу все стало понятным. Голубым таким. Таким зеленым… Кажется, я начинаю злиться. И бесит меня мельниковское спокойствие. Впрочем, убивать-то собираются не его. Значит, ему можно оставаться в глубоком покое.

— Какие ребята? — решительно начала я атаку на его безмятежность.

— Если бы я знал до конца… — вздохнул Мельников. — А тут еще и Харон возник на горизонте. Этому-то что от тебя нужно?

— Откуда я знаю? — пожала я плечами. — Я не знаю даже, кто такой Харон.

— Перевозчик, — объяснил доступно Мельников — Личность грандиозная. Белая «девятка» принадлежит ему. И по моим расчетам, к этой банде он не должен иметь отношения. Однако и он озабочен твоей персоной. Но объяснить причины его заинтересованности я пока не могу.

«Я тем более», — грустно признала я. Мысль о том, что за тобой бегает банда во главе с непонятно откуда взявшимся страшным Хароном, сердце не грела.

Телефонный звонок заставил меня отвлечься от печальных мыслей. Я подняла трубку.

— Таня? — услышала я Дашин голос. — Я выполнила вашу просьбу. «Жучок» у него в кармане.

Я поблагодарила храбрую девушку. Теперь дело за малым. Либо мы успеем накрыть злоумышленников, либо сыщица Иванова отправится к праотцам.

Мельников понял все без слов. Кивнул. Я включила передатчик. И услышала знакомый до отвращения голос. Такой знакомый, что меня перекосило. Потому что там как раз обсуждали вопрос, как выждать момент, когда чересчур любопытная Иванова останется одна. И, как я поняла, жаждали от меня избавиться как можно скорее. Такая невоспитанность огорчала. Я вздохнула.

— Ты все поняла? — спросил Мельников. Я печально кивнула. Чего уж не понять? Судьба у меня, прямо вам скажу, нетипичная… Все время так и норовят прикончить. Но я каждый раз искренне недоумеваю — за что? Что такого плохого я сделала в прошлой жизни, что в нынешнем воплощении меня всюду преследуют янычары с кривыми ятаганами?

— Одного понять не могу, — тяжело вздохнул Мельников, — при чем тут все-таки Харон?

* * *

Наш план действий рождался в муках. Мельников пытался найти выход, который позволял бы мне избежать опасности. Ничего у нас не получалось. Накрыть компанию мы не могли без моего участия. Для того, чтобы прекратить их «благотворительную» деятельность, нужна была наживка, позволяющая посадить рыбку на крючок. И, как ни крути, этой наживкой была я.

Все зависело сейчас только от моих актерских способностей. Они у меня были. В этом я не сомневалась. Иначе я бы уже давным-давно отказалась от своей профессии. Или — точнее, моя профессия отказалась бы от меня. Конечно, мне не хватало Анькиного таланта… Анькиного. Я вспомнила о ней, и мои руки непроизвольно сжались в кулаки. Я уже знала, как ее убили. И могла назвать виновных. Что случилось с нашим миром, Господи? Неужели Золотой Телец теперь управляет обществом? И ему возносятся молитвы и курится фимиам? Ведь он — такой урод, Господи! И больше похож на жирного поросенка…

* * *

Еще раз проверив, насколько я усвоила план действий, Мельников ушел. На время. Я осталась в тишине ставшего напряженным дома. Казалось, мой дом оскорблен тем, что здесь так долго пребывала грязная и подлая натура. Я почувствовала желание сжаться в комок и разреветься. Как маленькая девочка. Единственное, что меня укрепляло, было мыслью о другой маленькой девочке. Не побоявшейся встать против зла. Отдавшей предпочтение смерти. Если она сумела встать «противу всех», то и мне надлежит быть такой же смелой.