Оружие Урала

Кирилл Иванович Щелкин родился в Грузии, в Тбилиси. Перед войной закончил пединститут в Симферополе. Но стать учителем ему не привелось. Пришлось заниматься оборонными исследованиями в Институте химической физики Академии Наук СССР, директором которого был Н. Н. Семенов. Тот самый, что первым описал цепную химическую реакцию. У него Щелкин занимался физикой горения и взрыва. Молодой ученый, занимаясь классической теорией детонации, пришел к выводу, что многие её положения ошибочны и требуют пересмотра. Эти смелые утверждения пришлось подтверждать не только расчетами и формулами, но и многочисленными экспериментами. Вскоре К. И. Щелкин стал признанным авторитетом в области физики взрыва и науки о взрывчатых веществах. Именно поэтому он был назначен заместителем главного конструктора и научного руководителя "Приволжской конторы" (КБ-11) Юлия Харитона. На этой должности он занимался экспериментальной отработкой взрывных систем и устройств автоматики ядерного оружия. К. И. Щелкин своими руками вставил первый детонатор в атомную бомбу 29 августа 1949 года и последним покинул испытательную площадку перед взрывом. Исследуя процессы детонации взрывчатых веществ, он открыл своеобразные явления, которые получили название "детонации Щелкина".

Получив назначение в Челябинск-70, став главным конструктором резервного исследовательско-конструкторского центра с "резервным" номером НИИ-1011, К. Н. Щелкин постарался превратить его в институт широкого профиля, не замыкаться на военной тематике. Пять первых, самых трудных лет становления, он руководил центром, собирал людей и задавал направление работы. Он покинул должность из-за болезни. А вместе с ней покинул и любимое дело. Уехав в Москву, оказался не у дел. Поразительно, как Советское государство разбрасывалось людьми. Выдающегося ученого, трижды Героя, попросту списали, отрешив от большой науки, опутав при этом секретностью, связав ею по рукам и ногам. Он продолжал заниматься физикой на "домашнем" уровне, написал книгу "Физика микромира", но настоящей большой работы ему не хватало. Потом не выдержало сердце... А научные идеи К. И. Щелкина до сих пор продолжают развивать его ученики и последователи.

Творческий настрой в Уральском ядерном центре, заданный Кириллом Щелкиным, поддержал и развил Евгений Иванович Забабахин. На Урал он попал в сентябре 1941 года, поступив в Военно-инженерную академию имени Н. Жуковского, которая разворачивалась тогда на новом месте - в Свердловске. Перед этим командир инженерного взвода Забабахин строил укрепления на Смоленском направлении, а до армии успел закончить техникум и поработать на шарико-подшипниковом заводе.

Конечно, он рвался на фронт, но командование, направляя его на учебу, наверное, понимало, что из молодого офицера должен получиться классный специалист. И Евгений Забабахин не просто старательно учился, а с головой погружался в науку. В 1944 году он с отличием закончил факультет авиационного вооружения. Занимаясь поражающим действием авиабомб, написал диссертацию о сходящихся детонационных волнах. Диссертация капитана Забабахина попала на отзыв в Институт химической физики, где вызвала большой интерес у Якова Зельдовича. Но ещё больше - у работников режимного отдела. "Где вы храните свои рукописи?" - спросили они. "Дома, в комоде," ответил Евгений Иванович, приведя режимников в транс. После соответствующих нахлобучек и объяснений молодого кандидата физико-математических наук откомандировали вместе с рукописями в Арзамас, где имелась надежная охрана. Скоро Е. Забабахин стал "главным газодинамиком объекта". Его роль в решении "проблемы №1" очень велика.

Он прибыл на "объект" в Арзамасе-16 в 1948 году и почти сразу включился в процесс конструирования первой бомбы. Сталин требовал как можно скорей испытать собственное ядерное оружие, поэтому Курчатов распорядился делать копию американской бомбы, опираясь на документы, добытые советской разведкой. Естественно, документы были достаточно общего характера, и всю конструкцию все равно приходилось обсчитывать и прорабатывать заново. И уже в процессе проектирования стали видны недостатки американской конструкции. Но сроки были жесткие, оставили как есть. Но параллельно вырабатывались новые принципы конструкции ядерных зарядов.

Следующая бомба РДС-2 имела уже советскую конструкцию. В ней было использовано предложение Я. Б. Зельдовича, Е. И. Забабахина и В. А. Цукермана по созданию внешнего нейтронного инициатора. Таким образом резко повышались коэффициент полезного действия заряда и мощность взрыва. Бомбу испытали на Семипалатинском полигоне 24 сентября 1951 года. Действительно, КПД поднялся почти в два раза, дав мощность в 38 килотонн. Серия из пяти таких бомб, в три тонны весом каждая, была изготовлена и положена на хранение в арсенал. Советская стратегическая авиация получила на вооружение супероружие.