Оружие уравняет всех

Пограничник в звании капитана поглядывал из окна постового здания на вереницу машин: как обычно, уехать в Камерун желающих больше. Но и в сторону Чада скопилось порядочно автомобилей. Оперативная сводка из главка, в которой говорилось о похищении камерунской девочки и похитителях, пришла на этот пограничный переход только сутки назад. С одной стороны, оперативностью тут не пахло, а с другой – в самый раз: сюда быстрее, чем за двадцать четыре часа, не доберешься. Так что сводка оказалась горячей, как пирожок. Ее сменщики прикнопили на стенд вкупе с прочими бумагами, включая фотографию с изображением торжественного открытия моста.

Капитан никогда не допивал кофе до донышка, всегда оставлял глоток для того, чтобы выплеснуть его в плетеную урну для бумаг. Вот и сейчас плеснул, как пометил, и, прихватив оружие, вышел из помещения.

Нико смотрел вперед и ни жестом, ни взглядом не отреагировал на вооруженного автоматом офицера, оглядывающего салон через опущенное стекло и ухватившегося крепкими пальцами за водосточный желобок. И все же краем глаза Нико следил за Мэрион, которая целиком и полностью перешла под защиту двух постовых. Она снова показала на машину, коснулась головы Сюзон, крепче прижала ее к себе, постовой в ответ покивал и, поправив автомат, направился к ним. Несколько секунд, и он встал у левой дверцы, блокируя любую агрессию со стороны водителя. Капитан, не распрямляясь, постучал пальцами по крыше. Нико повернул к нему голову, изобразив дежурную улыбку.

– Документы, – потребовал он, пожевав своими чуть потрескавшимися губами, и без паузы продолжил: – С какой целью вы едете в Чад?

– Мы путешествуем, – ответил Нико, опережая, как ему казалось, Каталу. Но тот против обыкновения не стал встревать в разговор. Его взгляд намертво приклеился к кобуре пограничника. Он сотни раз отрабатывал один и тот же прием, который в конце концов он довел до совершенства. Опускал плечи и подавал их вперед, левой рукой рывком откидывал полу одежды, которая прикрывала кобуру, и открывал доступ к оружию, а правая тем временем вписывалась в рукоятку пистолета. Указательный палец ложился вдоль ствола, а большой был готов открыть кобуру. Дальше он выхватывал пистолет с завидной оперативностью – прямо и вверх, пока ствол полностью не выйдет из кобуры, а затем добавлял «левого винта»… Он посылал подальше инструкторов, которые твердили ему: сжимай рукоятку так сильно, будто в руках у тебя пудовая гиря. Нет, он выработал свой стиль, вдвое уменьшив рекомендуемый вес. Сейчас Катала мысленно прогонял свои действия. Конечно, будет трудновато оперативно выхватить пистолет из кобуры противника. Придется с ним повозиться, рассуждал Катала, словно находился не на пограничном посту, а в спортивном зале. Бросил быстрый взгляд на Нико: а как же его предостережения насчет чистоты – никаких трупов, никаких серьезных увечий?

«В случае если нас арестуют, обвинения будут значительно меньше, а приговор мягче».

Считай, уже арестовали. Двое автоматчиков блокировали безоружных в машине. Дернешься, получишь пулю, продолжал рассуждать Катала. А что там Нико? Да хоть что: по крайней мере, двое пограничников знают о похищении Сюзон. Он перевел взгляд на Мэрион, которая продолжала жаться к постовому сооружению, находясь в тени, там, где ей указали место. Какие цели она преследует? Ведь она останется без денег. Хотя кто это сказал? За возвращение внучки ей заплатит султан – вдвое, втрое больше.

Сволочь.

Ах, если бы не мягкотелость адвоката… По всей стране разбросаны военные блокпосты, на которых вооруженные охранники не преминут проверить документы у белых и затянут старую песню о том, что бумаги не в порядке. И только доллары могут устранить этот недостаток.

– Русские? – спросил офицер с приплюснутым носом и широченными ноздрями, не закрывая паспорта Николаева.

– Да, – ответил адвокат.

Пограничник склонился еще ниже и несколько мгновений неотрывно смотрел на Каталина; на Живнова ноль внимания, как будто его не существовало. Нико ждал команды: «Выйдите из машины». Он подчинится, но прежде обменяется взглядом с Каталой: «Я пойду». – «Не стоит этого делать». Он чувствовал заряженность товарища, который, как ему казалось, посылал ему мысленные месседжи: «Здесь некому слушать вариации из оперы „Мельничиха“».

– У меня к вам просьба, – вдруг услышал Нико. И ответил так быстро, что не узнал себя, спокойного, выдержанного; по идее, такой скоропалительный ответ мог дать Каталин. – Да, да, конечно, слушаю.

Обычно после подобной скороговорки следует обыск машины и более тщательная проверка документов, сверка по базе данных и живым людям.

Пограничник ничего необычного не заметил. Он указал на Мэрион.

– Видите эту женщину с ребенком?

«А, Мэрион и Сюзон? Вижу, конечно».

– Где?

– Вон там, – он указал рукой.

– Теперь вижу.

– Ей нужно в центр. Может быть, подбросите ее? Сегодня водители несговорчивые. Обычно в подобных ситуациях женщинам, а уже тем более женщинам с детьми не отказывают.