Оружие уравняет всех

— С чего начать, не знаю. — Она решила начать с еды, как сделал это Нико, и делая упор на его прижимистость. Днем в офисе Ришпена она спросила о том, сколько он готов выложить за лишних пассажиров, он оценил эту услугу строго по тарифам: оплата полета в два конца. Молодец он вообще-то. — В Камеруне можно поесть в день на десятку баксов. А на улице раз в пять дешевле. Жилье стоит от десяти долларов…

Она увлеклась, увлекая рассказом и собеседника. Камерун — мини-Африка, рассказывала Вивьен. Название страны восходит к португальскому слову «камарос» — «креветки». Португальцы именно это слово выкрикивали, пристав к берегу в районе нынешней Дуалы в 1472 году.

— Ты миссионер, так?

— Да.

— Значит, кое-что сможешь рассказать про тамошние права человека.

— Там всем плевать на права человека, — ответила Вивьен. — Полицейские могут обстрелять машину, людей без суда и следствия. Особо это касается криминальных элементов. Белый цвет кожи для них, как красная тряпка для быка. У них в запасе сотни правонарушений, которые они охотно повесят на белых. Особенно часто они объявляют территорию, на которой оказались белые, секретной зоной и начинают вымогать деньги.

— Отлично. Дальше.

— Как ты относишься к горцам?

— Которые на Кавказе? Или уральские тоже сгодятся?

Вивьен рассмеялась.

— Я к ним не отношусь, — ответил Нико. — Хотя я не чистокровный русский. Во мне восьмая часть корейца. Одна знакомая сказала мне, что эта часть — лишь легкий отпечаток на моем лице, который придает мне азиатское очарование.

— За это стоит выпить.

Что они и сделали.

— Есть в Камеруне музыканты? — спросил Нико.

— Конечно. Сэм Фэн Томас, например, исполнитель стиля бикутси.

— Классическую музыку в Камеруне любят?

— Уверена, послушают с удовольствием. Для них это равносильно экзотике.

Только близкие знали о хобби Николаева. Он собрал неплохую коллекцию скрипок, среди которых сам лично на первое место ставил две — работы сербского мастера Божко.

— Горожане продвинуты, — слушал он вполуха Вивьен. — Лишь половина населения неграмотна. Средняя продолжительность жизни — 48 лет.

«Выходит, я в среднем проживу еще пятнадцать лет, — высчитал адвокат. — Если, конечно, застряну в Камеруне надолго».

Он мысленно трижды сплюнул через левое плечо.

— В Дуале и Яунде есть телевидение, Интернет, телефоны, сотовая связь. Но в основном камерунцы — темная масса. Женщины очень любят белых людей…

Нико вдруг показалось, что в голосе «еврофранцуженки» он различил ревнивые нотки. И невольно стал выискивать эти ноты, как придирчивый дирижер.

— В некоторых местах чернокожие красотки натурально пристают к белым мужчинам, обнажая свои негритянские прелести. Обстановка в барах очень раскованная. Белому, однако, следует избегать дешевых забегаловок, где собирается местный плебс. Там на белых смотрят, как на сладкую боксерскую грушу.

Вивьен чуть отклонилась от темы.

— Ты спрашивал о моих связях во французском посольстве Камеруна.

— Это так. Арман сказал, что ты мне поможешь.

— Он так не сказал. «Обратись к Вивьен. У нее тесные узы со вторым секретарем». Вот его слова.

— Узы дружбы или любовные узы?

— Ты повторяешься.

— Ты тоже. Так поможешь мне в этом вопросе?

— Что сможет сделать второй секретарь?

— Перейти границу с Чадом, — сказал Нико. — После похищения девочки выход через Камерун нам перекроют.

— Почему бы тебе не выбить визы в Москве?

— Никто не должен проследить наш маршрут.

— Ты осторожный.

— До некоторой степени. Второе. Нам понадобится проводник. А лучше — проводница. Трое белых мужчин с черным ребенком привлекут к себе внимание. Я планирую находиться рядом с человеком, который с ребенком выглядел бы естественно. Поговорим о Вергельде?

— Если тебе интересен Вергельд, поговорим о нем, — фыркнула Вивьен. — Он большую часть времени проводит в Африке. И уже большую часть жизни оставил на Черном континенте. Там его работа, там его досуг. Я говорю об охоте.

— На хищников?

— В Африке на безобидных зверюшек охотятся разве что дети, — доходчиво объяснила она. — У Юлия роскошный дом в Таллине. Стены увешаны трофеями — головы и шкуры убитых им животных, полы устилают шкуры добытых им львов. Но это больше для его гостей. А в Чаде он живет в палатке. Полевая жизнь для таких, как он.

— А дети?

— Что — дети?

— Сироты. Или якобы сироты. Они для него тоже вроде трофеев? Чаще всего убивают львицу, чтобы взять львят голыми руками. И увезти. За океан. Посадить в клетку. Я слышал, один экспериментатор ставил опыты именно над львятами. Замучил пять или шесть детенышей. Больше ему не позволило правосудие.

— Чье правосудие?

Адвокат указал рукой и глазами вверх.

— Ты рассказываешь ужасные вещи… — Вивьен постаралась сменить тему. — Юлий любит Африку, уважает традиции народов, даже нетрадиционные, — улыбнулась она.

— О чем ты говоришь?

— В первую очередь о культе вуду. Что всегда завораживает, оставляет место для необъяснимого.

— Он что, участвует в ритуалах? — в голосе адвоката прозвучала заинтересованность. Вот еще одна деталь, о которой в Интерполе и не подозревали, подумал он.