Оружие уравняет всех

— Здесь на сто рублей семью прокормить можно, — ворчал Каталин, поглядывая на двухэтажное строение, где скрылась Мэрион. — Выходит, мы переплачиваем подруге раз в тридцать. Она много запросила. Хватит с нее и сотни деревянных. И еще я тут подумал. Черный пятилетний ребенок и трое белых мужиков — это, конечно, подозрительно. А черная двадцатилетняя баба с нами — это что, нормально, по-вашему? Вот она. Надо у нее спросить, в каком возрасте тут начинают рожать.

— По нашей легенде ее вздрючили в шестнадцать, — вычислил Живнов.

Он вышел из машины, открыл багажник и помог Мэрион погрузить сумки в машину. Едва Нико тронул «Мерседес» с места, Живнов спросил девушку:

— Не много вещей с собой набрала?

— Скажи «в самый раз», Мэрион, и пусть отвалит, — посоветовал Каталин.

— В самый раз, — повторила девушка. — В одной сумке вещи для меня, в другой — для девочки.

— Блин… — в недоумении протянул Катала. — О детских шмотках мы и не подумали. И вообще не переживай. Сегодня ты лягушка, а завтра станешь принцессой.

Дорога в Фумбан лежала вдоль железной дороги. Фактически — на север, тогда как в представлении Нико — на запад, в Западный Камерун. Всего триста километров отделяли Фумбан от столицы, тем не менее весь световой день ушел на дорогу. В городок с населением, которое могло бы уместиться на стадионе-пятидесятитысячнике, компания из четырех человек прибыла затемно. Как и было запланировано, «Шевроле» остался в соседнем городке. Девушка показывала дорогу и попросила остановиться у дома — копии столичного дома Мэрион, здесь жила ее сестра с мужем и детьми.

— Вы всегда сможете найти меня здесь, — сказала она, принимая свои вещи и кивком головы благодаря Каталина.

Глава 10

Мамбо проснулась рано, за два часа до восхода солнца. Но сегодняшний день необычный, и нужно к нему подготовиться.

Она умылась холодной водой, которая всю ночь простояла в чане во дворе. Довольно легко подняла его и внесла в храм, где поставила на широкую скамью, рядом с другим чаном, где вода была не так холодна. Емкости были предназначены для одержимых змеиным духом.

Мамбо вернулась через неприметную дверь в жилое помещение, открыла кладовку, вынула из фанерного ящика черный фрак. Невольно отшатнулась: настолько резок был запах нафталина. Она стряхнула фрак прямо в кладовке, будто пыталась таким образом избавиться от запаха. Прихватив с полки еще и курительную трубку, она вернулась в святилище. Она четко представляла, в кого именно сегодня вселится демон, неотделимый от смерти и рождения детей. Барон Суббота всегда изображается в виде скелета в черном фраке и черном цилиндре, символизирующем похоронных дел мастера с его символом — гробом.

Святилище представляло собой пристрой к жилому дому. Внутри ничего, кроме полок и скамей, не считая, конечно, деревянного столба в центре — моста, переброшенного из реального мира в потусторонний.

Мамбо заглянула на кухню, открыла хлебницу, где у нее хранилась халва, и отломила кусочек любимого лакомства. Запив его водой, она в очередной раз открыла дверь кладовки. Забрав с верхней полки большую картонную коробку, она снова направилась в пристрой. Одну за другой она доставала из коробки черные свечи и расставляла их на полках. Она лишь раз прервала работу — когда во дворе прокукарекал петух. Мамбо улыбнулась и чуть слышно прошептала:

— Сегодня праздник, и ты не подведи меня. Сегодня ты обязательно должен склевать зерно.

За приготовлениями к празднику время пролетело незаметно. Мамбо пришлось поторопиться, едва она взглянула на часы, и всплеснуть руками: с минуты на минуту в храм придут первые верующие. Она быстро переоделась, натянув через голову просторный белый балахон, напоминающий одежду куклуксклановцев. Домотканый, белого цвета, он подчеркивал атласную черную кожу Мамбо, и она, пройдя в самую большую комнату своего дома, оглядела себя в зеркале. И осталась довольна увиденным. Из зеркала на нее смотрела красивая женщина с широковатым носом, полными губами, с ямочками на щеках, которые поигрывали с ней, когда она улыбалась. Как всегда, немного подпортили общее впечатление о себе по-мужски крепкие, длинные, тяжелые руки с широкими ладонями. Обычно Мамбо говорила так: «Мозолей на них не хватает».

«Ну и ручищи у тебя!»