Оружие уравняет всех

— Надо дождаться стабильности, — сказал Живнов, когда они покинули точку наблюдения. — Два-три дня нам погоды не сделают.

И вот пролетела неделя. С одной стороны — мало, с другой — много. А в сложившейся ситуации — впритык. Сегодня утром Николаев принял звонок от Вивьен; она назвала точную дату вылета миссии. Точнее, подтвердила.

Он убрал телефон в чехол и, выдержав паузу, сказал:

— Все, парни, отсчет пошел на минуты. Вылет миссии утвержден. У нас ровно сорок восемь часов. К столу, — официально пригласил помощников адвокат.

Живнов и Каталин переглянулись, словно не верили словам Николаева, что этот час когда-нибудь наступит.

— Что делать за столом? — чуть слышно пробормотал Каталин. — Чертить карты? Я с закрытыми глазами проложу маршрут от Фумбана до Нджамены. — Он сел за стол, бросил недружелюбный взгляд на командира: — Сейчас ты скажешь, что нас будут искать на дорогах, которые ведут в Яунде и Дуалу. Мол, поиски распространятся на юг и юго-запад, так как мы будем уходить в северном направлении. И никто, подчеркнешь ты, ни одна падла не рискнет предположить, что мы подадимся в Нджамену, в соседнее государство. Нам плюхать восемьсот километров. По сравнению с этим расстоянием дорога в Яунде покажется пешей прогулкой.

— Ты свободное от работы время за городом проводишь? — спросил адвокат, подтачивая карандаш бритвенным лезвием.

— Чего?

— Так ты свободное время проводишь за городом?

— Ну да. Я в деревне дом купил. Если свободное время зимой — я еду туда зимой. Если летом — еду летом. Все просто. А что?

— Расскажи о своем доме. Чем ты занимаешься в саду, если, конечно, у тебя сад есть.

— Как не быть. Я цветы люблю. Особенно — георгины. У меня их много в саду, кустов двадцать, наверное. Осенью выкапываю клубни и — в погреб, там они до весны лежат. Из «мелочи» нравится ночка. Когда все цветы закрываются на ночь, ночка распускается. У нас там вечные туманы, в Лондоне таких нет, — увлекся рассказом Катала. — Воздух плотный, холодный, аромат цветов разносится на всю округу. А когда тюльпаны расцветают, тут и надо рассаживать астру. Ну а все свободное место занимает «невестка» — белая, потому что есть розовые, бордовые разновидности. А из дома выйдешь — сразу цветы полевые. Каких только нет. Трудно словами описать. Это видеть надо.

— Значит, ты успокоился?

— В каком смысле?

— Продолжим совещание. Итак, что мы имеем на этот момент. Неполные данные будем считать полными, нерешенные проблемы — решенными, иначе с места не сдвинемся. Наша операция вошла в фазу, когда не стоит спрашивать «зачем». Либо мы сделаем работу, либо сгинем. — Николаев отметил время. — Через ровно два часа Мамбо вернется из города.

— Мы не знаем, ушла она или нет.

— Мы работаем по правилам, которые вступили в силу и о которых я уже сказал. Хочу еще раз напомнить: работаем чисто. Никаких трупов и, по возможности, серьезных увечий. В случае если нас арестуют, обвинения будут значительно меньше, а приговор мягче.

— Ты прямо как в художественном фильме говоришь, — не удержался от реплики Катала.

По прошествии часа пара — Живнов и Каталин — убедилась, что командир был прав: Мамбо вернулась из города на час раньше, чем обычно. Живнов доложил ему по телефону, не называя имен.

— Она пришла. Не одна — с долговязым. Крепыш свалил минуту назад.

Нико принял звонок, сидя на водительском кресле «Мерседеса». В панорамное зеркало он видел Мэрион, по лицу которой нельзя было сказать, что она нервничает. Ему все время казалось, что она улыбается. Тому способствовали симпатичные ямочки на ее щеках и ее живые глаза. Если бы роль папаши досталась Живнову или Каталину, адвокат не упустил бы случая и спросил о настроении, настрое, самочувствии, достал бы, одним словом, и не смог бы ответить на вопрос, почему он напрягает бойцов.

Мэрион перехватила его взгляд и неожиданно для Нико спросила:

— Как они?

Пожалуй, этим вопросом она по-настоящему, на равных правах влилась в команду.

Адвокат ответил и ей, и Живнову, который оставался на связи:

— Начинаем. Пошли.

Катала и Жевун короткими перебежками приблизились к дому Мамбо. Живнов глянул на холм, который объезжали редкие машины. Ему он еще давно показался курганом, который не снесли по причине его культурной ценности. Вот-вот из-за него появится машина Нико, крепость на колесах, по сути, и ей предстояло проехать восемьсот километров. «Афера», — чуть слышно сорвалось с губ Живнова. Еще ни разу ему не приходилось пускаться в столь изощренную аферу.

На бумаге, за столом, предприятие выгорало. Если «руководитель проекта» и рисовал овраги, то они казались неглубокими.

Афера.

Он будто фыркнул. И замаскировал мимолетную слабость, поторопив товарища:

— Пошли!

Они выбрали оптимальный вариант проникновения в жилую половину Мамбо — через храм, «гадюшник», как называл его Каталин. А вот сейчас добавил: «Отстойник». Он походил на комика: прежде чем войти в культовый храм, осенил себя крестным знамением и отвесил поклон. А сзади уже напирал Живнов:

— Давай же, пошел!