Оружие уравняет всех

Если сказать, что Гвидон был разочарован, значит, ничего не сказать. Ему потребовались мгновения, чтобы перейти от разочарования до гнева. У него родилось сравнение, как будто он за час до рассвета подкрался к каменной стеле на кладбище и хлопнул у нее за спиной. А позади раздался гогот затаившихся за соседней гробницей товарищей.

Он схватил Живнова за плечи и с силой развернул к себе лицом. Тряхнув его, он чуть оттолкнул его от себя и нанес сокрушительный удар в голову.

То, что он промахнулся, до него дошло не сразу. Его во время удара потащило вперед и немного развернуло. И ему довелось увидеть зомби в прежней позе. Он казался бестелесным, а Гвидона угораздило пройти через него.

Что за чертовщина?

Чертовщина? Вот, пожалуй, точное определение.

Когда Гвидон снова ринулся в атаку, Живнов развернулся к нему лицом. Он не шелохнулся и дал здоровяку захватить себя под локоть и за отворот рубашки; дал отступить и потянуть на себя — как тряпичную куклу. А дальше показал Гвидону, чему его учили на борцовском ковре. Рывком на себя и вниз Жевун поставил Гвидона на одну ногу и шагнул к его загруженной ноге. Снова рванул его руками вниз, подбивая ногой в подколенный сгиб.

Гвидон упал на левое плечо, высоко вскинув ноги. Его тело пронзила острая боль, но закричать он не успел: Жевун, удерживая его за руку и находясь позади, ударил его коленом в висок. Не мешкая, перевернул громилу на живот и захватил его голову руками. Левая рука толкнула затылок от себя, а правая подбородок на себя и вверх. От перелома шейных позвонков Гвидон умер мгновенно. Но Жевун не отпускал его до тех пор, пока он не перестал биться в конвульсиях. И все это время он осматривал подступы к аэродрому. Он вроде бы не нашумел; но как знать: вдруг вслед за Гвидоном явится еще кто-то из команды «маленького доктора»?

Прошла минута, другая, в лагере по-прежнему было тихо. Только в одной из палаток тихо звучала музыка — Марк Нопфлер и его неповторимый рок-н-ролл. У Живнова сложилось странное ощущение: впереди не лагерь контрабандистов и торговцев людьми, а мирный туристический. Кто-то спозаранку приводит себя в порядок, бреется перед зеркалом, а рядом стоит старый транзистор, настроенный на волну «Маяка»; вот сейчас отзвенит аккорд на гитаре Марка и прозвучат шесть коротких сигналов, приятный голос диктора сообщит: «В Москве шесть утра. В Самаре и Саратове — семь. В Новосибирске и Омске — девять»… Странное, странное ощущение. Словно дополнительная защита к уже имеющимся.

Живнов знал о поселке и лагере если не все, то почти все. Мог точно не только назвать марку телефона, находящегося в грудном кармане Гвидона, но и заряд батареи. Он расстегнул клапан на кармане и освободил его от «Кенвуда». Нажал на боковую клавишу, убавляя громкость звонка до нуля, и глянул на мерцающий желтоватый дисплей. Батарея заряжена на три четверти, качество связи и сигнал на приемлемом уровне. Сунув телефон в карман брюк, Жевун взялся за руки Гвидона и затащил его в кусты. Снова оглядев спящий пока лагерь, набрал номер Нико.

Прямоугольный отрез черного муслина, которым Нико запасся в Нджамене, он сложил по диагонали, и у него получилась косынка. Он набросил ее на голову так, чтобы концы ее легли на плечи, и опоясал игалем, ремешком.

Катала впервые примерял ихрам, хотя ему всегда нравился этот аравийский головной убор. Он защищал голову и шею от палящих лучей солнца, его складки поглощали горячий воздух, сохраняли влагу. Об этом ему рассказал Нико. Катала спросил: «А ты откуда это знаешь?» — «Я в Сербии его не снимал, — улыбнулся он. — Что там панама или кепи».

Нико тем временем облачился в тунику с длинными рукавами, доходящую до лодыжек. Однако ее сужающаяся форма подчеркивала фигуру. Во всяком случае, Нико она была к лицу. Катала также облачился в белый кафтан, с которым контрастировал клетчатый ихрам, с другой стороны — гармонировал.

— Я похож на саудовского миллионера, — заключил он, помаргивая рыжеватым ресницами.

— Один в один, — был вынужден признать адвокат. — Поехали?

Он сел на место пассажира. Катала завел двигатель, и «Лендровер» наконец-то покинул стоянку.

— А ну-ка еще раз скажи, что передал нам Жевун? — попросил Катала. Больше для того, чтобы лишний раз подчеркнуть, как работает киборг, создателем которого он и являлся.

— Во-первых, сказал, что жив и берет на себя здание диспетчерской.

Не успел Николаев договорить, как раздался очередной звонок.

— Слушаю… Что?.. О черт!.. Держись, Паша!

— Что? Что сказал Жевун?

— Что-то странное. Типа «наслаждайся». А до этого — «нашумел».

Первоначально, не имея связи с командиром, Живнов поставил перед собой одну задачу: убрать Вергельда. Или взять его живым. И то и другое — щит. Люди «маленького доктора» могут убить его, но какой в этом прок? Пока весть о смерти Вергельда не распространилась, им нужно вовсю использовать ситуацию и уносить ноги. А живой он послужит щитом.