Читаем Оружие великих держав полностью

Американский сержант, который попал в плен и был принужден служить японцам в качестве водителя грузовика (он неплохо знал язык, чтобы объясняться на бытовом уровне), впоследствии вспоминал: «Японским солдатам внушено, что умереть за императора есть самая героическая судьба, которая может быть им суждена. Этим они заслужат почетное место в храме Ясукуни и получат повышение в звании на одну ступень. Но если сражение, в котором они погибают, очень крупное, то повышение в звании производится на две ступени (даже посмертно). Деревенские простаки все как один думают, что это чудесно, но некоторые из городских парней с хорошим образованием на это не попадаются. Но даже самые образованные верят, что если они сдадутся в плен или будут захвачены врагом, то никогда не смогут вернуться в Японию. Они говорили мне, что если сделают это, то соотечественники их убьют. Даже самые высокообразованные люди верят в этот принцип. И эта вера является одним из принципиальных факторов, которые и делают их такими сильными противниками. Страх перед телесным наказанием также во многом определяет их поведение в бою. Сам я оцениваю японца как третьеклассного солдата в отношении его соображения и способности самостоятельно думать. Мне довелось встретить очень мало японцев, которые оказались бы хорошими солдатами в любой армии, — таких было совсем немного».

Поведал он и о жестоком обращении с японскими рядовыми солдатами со стороны их командиров: «Подготовка, которую они получают в армии, является, наверное, самой жестокой из принятых во всех армиях. Она должна закалить солдат, так, по крайней мере, они утверждают. Один японец рассказал мне, что многие кончают жизнь почетным харакири во время учебною периода, потому что не могут вынести издевательств в обращении, которое практикуется в отношении их. Телесные наказания применяются весьма широко. Солдат должен стоять по стойке «смирно», когда старший по званию бьет или пинает его. Если от особенно сильного удара солдат упадет, то должен тут же подняться на ноги и принять стойку «смирно», после чего наказание продолжается. Я своими глазами видел, как этих японцев избивали до потери сознания, после чего их относили в казарму».

Вот еще одно свидетельство о характере японского солдата. В своей книге «Камикадзе» Ясуо Кувахара, вспоминая о периоде своей общевойсковой подготовки (в то время ему было пятнадцать лет), повествует об избиениях бейсбольными битами и кулаками до потери сознания; о насмешках и унижениях; об обращении столь жестоком, что девять человек покончили самоубийством в период его пребывания в учебной части. Столь жестокое обращение, по всей видимости, оправдывалось соображением: «Мне-куда-больнее-делать-это-чем-тебе-это-переносить». Кувахара пишет: «Для нас, как и для всех солдат учебных частей, малейшее нарушение, самое незначительное отступление от правил влекло за собой мучительное наказание. Я могу сказать только го, что этот тяжкий период беспощадной дисциплины и безжалостных наказаний начинался с самых первых часов нашего прибытия в часть и не прекращался ни на один день нашего пребывания в ней — период столь тяжелый, что некоторые не смогли его выдержать. Американским военнопленным, «жертвам жестокостей японцев», приходилось ничуть не хуже, чем нам. С некоторыми. надо признать, обращались даже менее жестоко».

Тот, кто помнит начальные поражения регулярной армии США в Корее в 1950 году, с пониманием отнесется к жесткой программе подготовки американских солдат. С другой стороны, существует предел — точка, после которой начинает действовать закон уменьшающихся результатов. Но где находится эта точка — вопрос спорный. Без сомнения, она непостоянна и может быть не одинаковой у разных людей и разных национальностей. Эксперты сходятся на том, что в японской армии ужесточение процесса обучения и подготовки превышало разумные нормы, результатом чего стало слепое послушание, лишавшее солдата какой-либо инициативы.

В приведенном ниже отрывке из разведывательной аналитической записки приводятся обобщенные личностные характеристики японского солдата:

«а) физически он вынослив и силен;

б) занимая подготовленную оборону, он обычно упорно защищается вплоть до конца (это не оправдалось в отдельных случаях);

в) он мужествен и храбр, в частности если рядом с ним его друзья или когда он обладает превосходством в позиции и огневой мощи;

г) благодаря хорошей подготовке он, как правило, чувствует себя в джунглях «как дома»;

д) его дисциплина обычно весьма высока (особенно дисциплина при ведении огня).

Его недостатки могут быть обобщены следующим образом:

а) он обычно склонен к панике, когда встречается с неожиданностью;

б) он не всегда проявляет стойкость во время сражения;

в) обычно его искусство стрельбы довольно невысоко;

г) при определенных обстоятельствах он страдает недостатком воображения; предоставленный самому себе, он становится тугодумом».

Перейти на страницу:

Все книги серии Оружие

Похожие книги

1917: русская голгофа. Агония империи и истоки революции
1917: русская голгофа. Агония империи и истоки революции

В представленной книге крушение Российской империи и ее последнего царя впервые показано не с точки зрения политиков, писателей, революционеров, дипломатов, генералов и других образованных людей, которых в стране было меньшинство, а через призму народного, обывательского восприятия. На основе многочисленных архивных документов, журналистских материалов, хроник судебных процессов, воспоминаний, писем, газетной хроники и других источников в работе приведен анализ революции как явления, выросшего из самого мировосприятия российского общества и выражавшего его истинные побудительные мотивы.Кроме того, авторы книги дают свой ответ на несколько важнейших вопросов. В частности, когда поезд российской истории перешел на революционные рельсы? Правда ли, что в период между войнами Россия богатела и процветала? Почему единение царя с народом в августе 1914 года так быстро сменилось лютой ненавистью народа к монархии? Какую роль в революции сыграла водка? Могла ли страна в 1917 году продолжать войну? Какова была истинная роль большевиков и почему к власти в итоге пришли не депутаты, фактически свергнувшие царя, не военные, не олигархи, а именно революционеры (что в действительности случается очень редко)? Существовала ли реальная альтернатива революции в сознании общества? И когда, собственно, в России началась Гражданская война?

Дмитрий Владимирович Зубов , Дмитрий Михайлович Дегтев , Дмитрий Михайлович Дёгтев

Документальная литература / История / Образование и наука
Адмирал Ее Величества России
Адмирал Ее Величества России

Что есть величие – закономерность или случайность? Вряд ли на этот вопрос можно ответить однозначно. Но разве большинство великих судеб делает не случайный поворот? Какая-нибудь ничего не значащая встреча, мимолетная удача, без которой великий путь так бы и остался просто биографией.И все же есть судьбы, которым путь к величию, кажется, предначертан с рождения. Павел Степанович Нахимов (1802—1855) – из их числа. Конечно, у него были учителя, был великий М. П. Лазарев, под началом которого Нахимов сначала отправился в кругосветное плавание, а затем геройски сражался в битве при Наварине.Но Нахимов шел к своей славе, невзирая на подарки судьбы и ее удары. Например, когда тот же Лазарев охладел к нему и настоял на назначении на пост начальника штаба (а фактически – командующего) Черноморского флота другого, пусть и не менее достойного кандидата – Корнилова. Тогда Нахимов не просто стоически воспринял эту ситуацию, но до последней своей минуты хранил искреннее уважение к памяти Лазарева и Корнилова.Крымская война 1853—1856 гг. была последней «благородной» войной в истории человечества, «войной джентльменов». Во-первых, потому, что враги хоть и оставались врагами, но уважали друг друга. А во-вторых – это была война «идеальных» командиров. Иерархия, звания, прошлые заслуги – все это ничего не значило для Нахимова, когда речь о шла о деле. А делом всей жизни адмирала была защита Отечества…От юности, учебы в Морском корпусе, первых плаваний – до гениальной победы при Синопе и героической обороны Севастополя: о большом пути великого флотоводца рассказывают уникальные документы самого П. С. Нахимова. Дополняют их мемуары соратников Павла Степановича, воспоминания современников знаменитого российского адмирала, фрагменты трудов классиков военной истории – Е. В. Тарле, А. М. Зайончковского, М. И. Богдановича, А. А. Керсновского.Нахимов был фаталистом. Он всегда знал, что придет его время. Что, даже если понадобится сражаться с превосходящим флотом противника,– он будет сражаться и победит. Знал, что именно он должен защищать Севастополь, руководить его обороной, даже не имея поначалу соответствующих на то полномочий. А когда погиб Корнилов и положение Севастополя становилось все более тяжелым, «окружающие Нахимова стали замечать в нем твердое, безмолвное решение, смысл которого был им понятен. С каждым месяцем им становилось все яснее, что этот человек не может и не хочет пережить Севастополь».Так и вышло… В этом – высшая форма величия полководца, которую невозможно изъяснить… Перед ней можно только преклоняться…Электронная публикация материалов жизни и деятельности П. С. Нахимова включает полный текст бумажной книги и избранную часть иллюстративного документального материала. А для истинных ценителей подарочных изданий мы предлагаем классическую книгу. Как и все издания серии «Великие полководцы» книга снабжена подробными историческими и биографическими комментариями; текст сопровождают сотни иллюстраций из российских и зарубежных периодических изданий описываемого времени, с многими из которых современный читатель познакомится впервые. Прекрасная печать, оригинальное оформление, лучшая офсетная бумага – все это делает книги подарочной серии «Великие полководцы» лучшим подарком мужчине на все случаи жизни.

Павел Степанович Нахимов

Биографии и Мемуары / Военное дело / Военная история / История / Военное дело: прочее / Образование и наука