Оружие, вино и приключения

Парень действительно был ошеломлен суммой. Его собственная стипендия составляла около пятидесяти рублей. И сумма в две тысячи в месяц казалась для него просто фантастической.

Старший опять нахмурился и еще раз ткнул продавца кулаком в живот:

— Тебе сказали: стой и молчи. Все, что мы тебе скажем, слово в слово передашь хозяину.

Продавец кивнул:

— Передам.

— Так вот, будете платить две тысячи в месяц. Мы будем приходить сюда пятого числа каждого месяца. Никаких отговорок и задержек. Иначе «включим счетчик» и штраф наложим. А проценты у нас очень серьезные… Взамен мы будем охранять вашу зачуханную палатку. Ты понял, что я сказал?

Продавец кивнул и выдавил из себя:

— Понял. Я же на филологическом факультете учусь!

Старший хотел улыбнуться, но улыбка легкой тенью соскользнула с его губ, и лицо опять стало угрожающим:

— Мне плевать, где ты учишься! Ты все запомнил, что я сказал?!

— Всё, всё! И передам в точности.

Через пару минут студент закрыл палатку, что вызвало недоуменные возгласы стоявших в очереди граждан, и почти побежал в сторону автобусной остановки. На такси у него просто не было денег…

* * *

Виктор Ветров сидел в хорошо отремонтированном кабинете. Ремонт он провел совсем недавно и уже в офисе кооператива «Молодежный» находился намного чаще, нежели по своему основному месту работы — в районном комитете комсомола. Виктора часто окутывали воспоминания о том вечере, когда он, по сути, принял стратегическое решение, определившее всю его сегодняшнюю жизнь. «Похоже, — лениво размышлял Ветров, — я сделал совсем не плохой выбор». Он уже предчувствовал, что «перестройка» и «гласность», которые стали реальностью во время правления Михаила Сергеевича Горбачева, нанесут советской власти огромный, практически непоправимый урон. По своей субстанциальной сущности и партия — КПСС, и комсомол являлись в советской стране реальной властью. Виктор, работая в районном комитете ВЛКСМ, знал это гораздо лучше других граждан, которые, как он видел на улицах, еще продолжали верить креативному генеральному секретарю и ярким запоминающимся выступлениям народных депутатов. Но Ветров видел и наступление новой реальности, переворачивавшей представление о прежнем укладе жизни. Пока эта реальность заметна не всем…

— Разрешите?

Виктор поднял голову и посмотрел на человека, открывшего дверь. Кажется, парень работает в палатке на Дорогомиловском рынке. Ветров смотрел на него строго, хотя вначале намеревался обратиться по имени. Но своего намерения не реализовал. Просто потому, что забыл имя этого испуганного парня. Он, кажется, где-то учится…

— Заходи. Чего тебе?

Студент неслышными шагами на ватных ногах вошел в кабинет руководителя кооператива и осторожно осмотрелся по сторонам. Обстановка в кабинете поразила его своей роскошью. Такого студент, а звали его Андрей, не видел пока нигде. И также осторожно он начал говорить:

— Виктор Петрович, сейчас ко мне, прямо в палатку, подошли три здоровяка и сказали передать хозяину, что с нашей палатки будут ежемесячно получать по две тысячи…

Ветров удивленно произнес:

— Ско-о-о-олько?

— Две тысячи. — Студент продолжал рассказывать все подробности встречи на рынке. Ветров слушал его внимательно и не перебивал. Когда продавец закончил говорить, Виктор коротко кивнул и сказал:

— Понятно. Иди работай. Нужно прибыль приносить, а не язык разминать.

Студент невольно улыбнулся, хотя обстановка к этому совсем не располагала. И спросил, испытывая в душе некоторое недоумение:

— Как работать? А если они снова заявятся? Грозились морду набить!

Виктор тоже улыбнулся и сказал:

— А ты работай и не думай об этом. Это уже только моя забота и печаль. А ты должен трудиться весело, беззаботно и главное — приносить кооперативу ощутимую прибыль. Все понял?!

— Да, Виктор Петрович, я все очень хорошо понял.

Будущий филолог повернулся и быстро вышел из кабинета руководителя кооператива. Студент находился в полной уверенности, что босс проблему решит.

Но в отличие от продавца мороженого у Ветрова такой уверенности не было. Он повернулся в новом, только что купленном кожаном кресле к столику, на котором находился телефон. У него была очень необычная для того времени функция — определитель номера. Виктор быстрыми движениями набрал номер, который хранил исключительно в памяти. Ветров вообще не доверял важные контакты записным книжкам. И даже компьютеру. Хотя неимоверно толстый монитор и суперсовременный для конца 80-х системный блок стояли у него на столе. Но Виктор им почти не пользовался. Зачем, если есть секретарша? Тем более что миниатюрная Людмила умела мастерски обращаться не только с «железом» первых компьютеров, но и знала толк в том, как усладить настоящего мужчину…

Виктор насчитал пять гудков в трубке. На шестом трубку на другом конце провода сняли, и Виктор услышал знакомый грубовато-хриплый говор:

— Алё?

Интонация собеседника изначально несла в себе вопросительный характер. Человек, снявший трубку, словно знал, что к нему могут обратиться исключительно с просьбой.

Виктор, наоборот, стараясь быть максимально приветливым, произнес: