Оружие Вёльвы

– Мэва, ступай домой, мы скоро тебя нагоним, – велела сестре Ингвёр.

Младшая из девушек ушла, унося свой бубен, а Ингвёр некоторое время просто стояла, глядя на отражение месяца в воде залива. Хольти подумал, она сама как этот месяц – юная, еще не набравшая мощи, но сильная своей решимостью. Такая острая, что может порезать. Он молчал, ожидая сам не зная чего. Потом Ингвёр, подобрав под себя полы плаща, села на мох под сосной, и он осторожно опустился в шаге перед нею.

– Я спрашивала духов, – начала Ингвёр, по-прежнему глядя на то небо, что в заливе. – Может ли быть так, как ты сказал. Мне ответил только один дух. Он сказал, что не знает. Сказал, что у этой женщины два имени и два облика, они не знают, который настоящий. На ней маска, и это сбивает их со следа. А еще сказали, что у нее есть рог, в котором ее сила.

– Рог? – Хольти вообразил женщину с рогом во лбу, будто у нарвала. – Что это значит?

– Они не сказали.

– Но если мы увидим женщину с рогом, мы сразу ее узнаем, – попытался пошутить Хольти.

– Ты тоже так подумал? – наконец-то Ингвёр повернула голову к нему.

– Что?

– Что нужно ее увидеть!

– Как?

– Хольти, не притворяйся глупцом! – Ингвёр начала сердиться. – Отсюда до Алсну полдня пути! Если я ее увижу, я пойму, она – Эйрикова вирд-кона или просто любовница!

– Но как ты можешь ее увидеть?

– Поехать туда.

Хольти помолчал, пытаясь вообразить такую поездку.

– Смотри, я подумала… – начала Ингвёр. – Олав ярл у него в плену. Он ранен. У него две раны, люди рассказывали. Я приеду туда и скажу, что я его племянница, то есть госпожи Сольвейг. Эйрик очень плохо знает родичей конунга, его же никогда в дом не пускали, он не может знать, сколько у Сольвейг племянниц и кто они. Он ее саму-то никогда не видел. Я скажу, что приехала ухаживать за Олавом. Что я обучена врачеванию. Меня допустят к нему. Эта женщина будет где-то рядом, и я ее увижу, может быть, даже поговорю с ней. И тогда я смогу направить духов гораздо точнее.

– Или не духов.

– Что?

– Если мы будем знать, что это она, то можно обойтись и без духов. Помнишь, ты сама когда-то мне говорила – если бы нашелся человек, кто смог бы оборвать ее жизнь, то справиться с Эйриком станет нетрудно.

– Да где же взять такого человека?

– Не вижу в этом деле ничего невозможного, – Хольти повел рукой, дескать, безделица.

– Ты не шутишь? – Изумленная Ингвёр встала на колени и придвинулась к нему ближе. – Поедешь со мной?

– Так ты твердо решила ехать? Это опасно, – Хольти осмелился коснуться ее руки, и она будто не заметила. – Девушке соваться в гнездо берсерков…

– Мне ничего не сделают! Я молодая девушка, племянница Олава. Лишь бы сам Олав не выдал. Но он знает меня в лицо. Может догадаться, что надо молчать.

Хольти поразмыслил немного.

– А тебя я выдам за моего раба, – уверенно продолжала Ингвёр. – Я же не могу ехать в одиночку.

– Но разве с тобой не отправят еще кого-то…

– Кого? – Ингвёр фыркнула. – Никто не будет ничего знать. Я никому не скажу.

– Ты хочешь… бежать? – Хольти высоко поднял брови.

– Ну разумеется! – Ингвёр рассмеялась над его изумлением, и хотя смех ее был не слишком искренним, он все же обрадовал Хольти. – Кто же меня отпустит, как ты говоришь, в гнездо берсерков? Никогда! Мы уйдем тайком, еще пока все спят. Как рассветет, возьмем лодку с парусом. Ветер южный, хороший, и я буду всю дорогу петь для ветра, это нетрудно. Уж это я умею! – Она хмыкнула. – Пойми, к этой женщине, есть у нее рог во лбу или нет, трудно подобраться через пение. Колотушкой для бубна ее не одолеть. Но если ничего не сделать, мы все погибнем. У меня нет времени набираться сил и опыта, как у бабки – да и бабкиных сил не хватило против женшины с рогом! Видно, она своим рогом так ей наподдала, что бедная Трудхильд слетела с сидения прямо в очаг! Мы должны что-то сделать, сейчас. Но мать никогда мне не позволит. Она скорее даст конунгу погибнуть… Ты ведь готов постоять за своего господина?

Она требовательно взглянула Хольти в лицо. Ее глаза были совсем близко, но свет луны так изменил ее, что он не был уверен, с кем говорит.

Может, это все-таки дева троллей? Или настоящая, небесная спе-диса Бьёрна конунга? Читая в его сердце, она пришла к нему в облике той, кому он не сможет ни в чем отказать?

Хольти вдруг заметил, что его давно уже пробирает дрожь. Сидеть здесь, на берегу, наедине с этой девушкой, такой красивой, решительной и безрассудной… О конунге он даже не думал, но твердо знал: никогда он не даст ей заподозрить, что он малодушен и труслив, как принято думать о рабах.

А он не трус. Он не просто послужил подставкой под нестираную конунгову рубашку – часть переданного благословения задержалась и на нем. Малодушным человеком Хольти не был никогда, но сейчас смутно чувствовал, что смелость – его ключ к свободе. Решимость давала ему хотя бы почувствовать себя свободным человеком – тем, кто по доброй воле способен пойти на опасное дело.