Оружие Возмездия

Много позже, случайно раскрыв советский песенник, я узнал оригинальное название шедевра — "Песня из телефильма "Возрождение"". Чур меня, чур. Трудно представить то кошмарное преступление, за которое третий дивизион приговорили к этой пытке.

Естественно, мы готовы были драться за "День Победы". Тем более, что в дивизионе имелись отличные певцы. Даже с соответствующим образованием. Поначалу они на радостях заливались просто молодыми кобзонами. И все-таки, все-таки… Можете представить, что такое песня царской охраны из "Бременских музыкантов" с грамотной раскладкой голосов на двадцать пять? Да под строевой шаг? Фразу "Ох, рано встает охрана!" неповторимым отвратительным тенором выпевал наш дирижер. Его сразу хотелось уволить в запас по инвалидности. Потому что слышно было: хреново человеку. Не может он больше.

А вот ночью в казарме по углам четыре приемника играют наутилусовскую "Я хочу быть с тобой". И из угла в угол мечется дежурный офицер, затыкая музыку. Но стоит заглохнуть одному приемнику, три остальных прибавляют звук.

И вся казарма шмыгает носами.

Потому что это песня про нас. И про того, кого уже на "гражданке" забыли, и про того, кого только собираются забыть, и про женатого, и про ни разу не целованного.

И всех хочется уволить к чертовой матери. Потому что никто уже больше не может. Ведь чем дольше служишь, тем меньше понимаешь, зачем ты это делаешь, и тем яснее тебе, что ты не нужен тут совершенно. Ни командирам, ни стране ты на фиг не сдался…

И вдруг из первого дивизиона доносится оглушительный всхрап. А вслед за ним истерический визг, и храпящего начинают лупить по морде тапочком.

Утром ты куришь возле казармы, внутренне весь перевернутый. Рядом стоит капитан Черемисин (орден за Афганистан), жует сигарету, и вдруг говорит:

— У меня одноклассник в Киеве уже директор кооператива. На черной "Волге" ездит. А я… Эх.

— Как вас вообще в армию занесло, тарщ ктан?

Черемисин безнадежно машет рукой.

— А-а… Тр-р-радиция!

Становится окончательно тошно. Ты возвращаешься в казарму и видишь: лежит, уютно замотавшись в одеяло, и сопит носом связист Генка Шнейдер, друг сердечный, умаявшийся после ночного дежурства. Повесил на спинку кровати свежие портянки. А рядом присел художник Витя Михайлов и на эти два девственно чистых холста недобро смотрит.

Вешать портянки на спинку кровати — странный поступок. Чувствуется в нем некий вызов общественности. Поэтому ты уверенно берешь портянки и протягиваешь их Вите.

— Думаешь? — спрашивает Витя. — Мне вот тоже кажется — зря он их на спинку повесил. Давай его обрадуем. Чисто по-дружески. Сообразишь текст?

Через пять минут на портянках нарисованы гуашью огромные магендовиды и написано: "Kiss me, I'm Jew!". Шнейдер формально твой подчиненный, и ты хочешь поднять ему настроение, чтобы лучше служил. Пусть хоть кому-то в дивизионе будет весело. А то застрелиться впору.

Шнейдер так и понял: ему хотели поднять настроение.

Жаль, конечно, что это были его единственные портянки.

ГЛАВА 13.

Стояло лето, было тепло, время к обеду. Подполковник Миронов пришел в парк техники. Подкрался к своей командно-штабной машине. Тихонько открыл кормовой люк. Просочился внутрь, добрался до башни. И увидел, что там, уткнувшись мордой в лазерный дальномер, сладко дрыхнет Витя Михайлов.

В свободное от рисования время Витя был у Миронова то ли механиком, то ли вычислителем — они, кажется, сами не помнили оба. Короче, чего-то Вите полагалось в кашээмке делать полезное. Или он там вовсе не должен был находиться. История умалчивает.

— Спишь, уебанец? — ласково спросил Миронов, потирая руки.

Витя отлип от дальномера и сипло произнес:

— Я не сплю, товарищ подполковник. Я потерял сознание.

— Чего-чего?!

— Я вылезти через башню хотел, и тут люк расстопорился. Как даст мне по башке! Я сознание и потерял. Вот, если бы не вы, не знаю, когда бы очнулся…

С тех пор в Бригаде Большой Мощности никто не говорил "я собираюсь нагло и цинично уснуть на боевом посту". Выражения "защемить" или "втопить на массу" были забыты. Зато появились две роскошных самоходно-артиллерийских формулы: "пойду сознание потеряю" или "а давайте-ка дружно ударимся люком".

МАСКИРОВКА

самоучитель начинающего саботажника

на поясняющих картинках — солдаты и сержанты ББМ

Умение бесследно раствориться приравнивалось в ББМ к боевому искусству. Однажды на полигоне нам хотели устроить кросс — десять километров с полной выкладкой. Но случилась утечка информации. В результате оргкомитет мероприятия во главе с полканом кое-как отловил тридцать человек, едва четверть личного состава. Больше просто не нашел.