Оружие возмездия

Гость из космоса умирал. Когда звездолёт вывалился из подпространства, гравитационная ловушка захлопнулась и корректировать курс было поздно. К тому же, во время нападения, произошедшего за десятки световых лет от этого отсталого мира, было повреждено рулевое управление. У них просто не оставалось выбора и то, что произошло, было лишь делом случая. Никто не мог предположить, что на не имеющей ни одного искусственного спутника планете есть города, не говоря уже о находящемся в самом зародыше воздухоплавании. О том, что работавшая на примитивном химическом топливе машина сумеет нанести урон гравилёту, он даже не помышлял.

Боль была настолько сильной, что не помогали даже инъекции. Два щупальца из шести почернели, пищевой пузырь разорвало, а из под посеревшей бородавчатой кожи вывалились внутренности. На полу кабины темнела бурая лужица, но это слабо волновало опрометчиво выбравшегося за защиту силового поля инопланетянина.

Смутные образы мелькали в обезумевшем мозгу. Его катер, захвачен каперскими крейсерами и — о глупые и жадные кластроны! — и зажат в шлюзе их корабля-матки. Да, его ждёт смерть, но и захотевшим поживится за счёт одного компании, не поздоровится.

Чуя, что одно сердце остановилось, а второе сейчас перестанет сокращаться, он потянулся из последних сил и, открыв панель управления, ввёл комбинацию, приводящую реактор в режим самоуничтожения.

Вспышка была столь яркой, что её видели за сотни километров. Земля вздрогнула и, сотрясая мироздание, громыхнул взрыв, какого ещё не знало человечество, а высоко в небе возник огромный ядерный гриб.

Защитный экран не выдержал и, стоящий на десяти, расположенных по кругу опорах, многотонный пятидесяти метровый галактический транспортник несколько раз перевернулся. Простившись с надеждой когда-либо вырваться из плена так некстати возникшей в месте выхода из гиперпрыжка планеты.

Несколько тысяч прогулочных флаеров — уменьшенных копий охранного катера — были надёжно закреплены и почти не пострадали. Чего нельзя сказать об экипаже, считавшем, что находится в безопасности за генерируемым полем и неторопливо занимавшимся починкой вышедших из строя установок.

Из десяти моллюскообразных пришельцев, чьей главной заботой было нарушение графика, и которых совершенно не касалось творящееся за бортом, уцелело лишь трое. И, в скором времени, поняв, что за сотни световых лет отсюда их судно внесено в графу «случайные потери», неизбежные в силу фактора риска, они начнут отчаянно завидовать погибшим коллегам. Впрочем, их жизнь продлится совсем недолго. До тех пор, пока не кончатся запасы пищи, рассчитанные отнюдь не на исследовательские экспедиции окраинных звёздных систем.

Глава 39

Ни бараки, ни казармы охраны, ни, тем более, жилые коттеджи, построенные в небольшом удалении от лагеря, не пострадали. Однако после взрыва на консервы напал странный мор. Те становились вялыми, в одночасье теряли волосы и, покрывшись отвратительно вонявшими язвами, дохли как мухи. Сдохли даже собаки и, судя по запаху, доносившемуся из-под пола, разлагались в норах крысы.

Охрана, поголовно состоявшая из инициированных, комендант с семьей и сам Менгеле, чувствовали себя более чем прекрасно, и Ангел Смерти ликовал.

Не это ли является Ultima ratio, что в переводе с латыни означает «последний, решительный довод», в пользу разработанной им теории, утверждающей, что гемоглобинозависимые есть высшая форма эволюции?

Раньше считалось, что смерть, уравнивает всех. И только после массового внедрения его разработок, стало ясно, что это не так! Они — избранные! Мягкотелые, чьи прошения по тем или иным причинам были отклонены Аненербе могут сколько угодно рассуждать о теории Добра и Зла, пытаясь привлечь внимание. В конечном итоге, их участь предрешена. И пусть скажут спасибо, что позволили дожить своей век и умереть от старости. Как утверждал великий Шиллер: «Истина ничуть не страдает от того, что кто-нибудь её не признает».

Добро, в наивысшем значении — это Абсолют! Вечность, раскрывшая объятия представителям нордической расы, стремительными шагами идущей вперёд. С уверенностью глядя в будущее и оставляя далеко позади недостойных.

Полностью отключив обоняние, Менгеле в задумчивости бродил по баракам, чутко прислушиваясь к изменениям, происходящим в организме. Уже двое суток он не хотел есть. Всепоглощающая, ввергающая в безумие жажда крови куда-то ушла. И пять тысяч гниющих полуфабрикатов, так бездарно отдавших никчемные жизни, были в принципе небольшой платой за новое знание.

Первые несколько часов он прожил в фантасмагорическом танце клеток перестраивающегося тела. Возникло странно ощущение, что это была не просто схватка между химическими элементами. Борьбу вёл Дух, восставший в непостижим парадоксе против Плоти.