Оружие возмездия. Баллистические ракеты Третьего рейха – британская и немецкая точки зрения

В соответствии с первоначальными планами каждый мобильный батальон должен был выпускать 27 ракет в день, в то время как третий бункер, Визернес, должен был запускать в два раза больше ракет.

– Однако если выпуск кислорода не увеличится, – предсказывал Йодль в январе, – нам уже не потребуется никакой бункер.

К началу 1944 года с конвейера завода в Норд– хаузене начали сходить первые «А-4». 25 января, когда фон Браун посетил «Центральные заводы», там уже работало 10 000 пленных. Секретность соблюдалась строжайшая. 30 декабря офицер СС Фёршнер выпустил распоряжение, запрещающее всякое общение между заключенными и немецким персоналом. Ни при каких обстоятельствах мир не должен был узнать о существовании Нордхаузена.

Транспортировка ракет между Нордхаузеном, Близной и Пенемюнде также проводилась в условиях строжайшей секретности. Все тщательно проверялось сотрудниками Дорнбергера. Составы с 10–20 тщательно укрытыми ракетами делились на пары или группы из трех вагонов и так, лишенные всякой маркировки и сопроводительной документации, под усиленной охраной специальных германских войск путешествовали через Третий рейх. В обязанность охраны входило сделать «все, чтобы составы в целости и сохранности достигли места назначения». Впрочем, как впоследствии выяснится, обнаружить Близну помогли вовсе не недочеты в обеспечении безопасности, а ошибка противника.

9

К марту 1944 года полк Вахтеля был готов к запуску на Великобританию первого самолета-снаряда.

1 марта в парижской штаб-квартире 65-го армейского корпуса вышестоящие инстанции встретились, чтобы сыграть в зловещую «военную игру» – имитацию условного удара возмездия по Англии как мести за воображаемый воздушный налет британцев на Дрезден. Примечательное совпадение – в начале 1945 года именно Дрезден подвергнется наиболее разрушительному налету за всю войну.

Эскадрильи тяжелых бомбардировщиков, ракетные части, батареи самолетов-снарядов и, возможно, даже «Лондонская» пушка должны были одновременно открыть огонь в полночь. Обстрел должен был длиться до шести часов утра следующего дня.

«Маневры» прошли с блестящим успехом. Интересно узнать о собственных расчетах Вахтеля относительно предполагаемого масштаба атаки. Во время этой военной игры он сумел «выпустить» по Лондону 672–840 снарядов из 56 катапульт, а из оставшихся восьми еще 96—120 снарядов по Бристолю. Эту норму в конечном итоге так и не удалось выполнить.

В конце третьей недели февраля СС выдвинули предложение передать под их контроль разработки германских ракет. Понимая, что профессор фон Браун является ключевой фигурой, Гиммлер пригласил его к себе.

Не ходя вокруг да около, Гиммлер предложил, чтобы профессор немедленно перешел под крыло СС, поскольку только СС может дать ракетной программе необходимую поддержку. Фон Браун догадался, что за всем этим стоит генерал-лейтенант СС Каммлер. Каммлер и Гиммлер планировали отлучить от дела Дорнбергера, лишив его фон Брауна, а потом отделаться и от самого фон Брауна, предоставив Каммлеру единоличный контроль. Фон Браун прекратил дискуссию: его верность, заявил он, принадлежит только германской армии. Про себя он подумал, что маловероятно, чтобы СС намеревались предложить ему такую же свободу действий, какой он пользовался, находясь под покровительством армии. Гиммлер понял, что, чтобы сместить влиятельного фон Брауна, он должен предпринять более решительные меры.

Технические проблемы, тормозившие массовое производство «А-4», продолжали множиться в течение зимы и весны 1944 года.

Интерес Гитлера к ракетной тематике постепенно угасал. К этому времени он тоже разделял сомнения относительно «чрезмерного расхода производственных мощностей» на «А-4». И теперь рядом с фюрером не было Альберта Шпеера, который мог бы защитить проект: в феврале тот заболел, и эта болезнь не позволяла ему увидеться с фюрером вплоть до июня.

На совещании 5 марта, в присутствии Мильха и заместителя Шпеера Заура, Гитлер подчеркнуто похвалил фельдмаршала за быстрый прогресс, достигнутый в реализации проекта самолета-снаряда «Fi-103», и распорядился перевести производство снарядов на заводе «Фольксваген» под землю, включив его в состав «Центральных заводов» в Нордхаузене. Он также потребовал «немедленного и тщательного» расследования по масштабам задействования в проекте «А-4» рабочей силы, а также подготовить отчет о том, какие производственные мощности могут высвободиться в результате сворачивания выпуска ракет.

Гитлер размышлял о том, что огромный подземный завод в Нордхаузене, вероятно, более выгодно использовать для усиления производственных мощностей немецкой авиапромышленности. Казалось, для шефа СС настало самое подходящее время, чтобы постараться получить в свои руки контроль над ракетным проектом.