Оружие возмездия. Тотальная война

В Забайкалье потекли серые особистские будни. Елисеев соответственно возрасту рос в звании, но рывка в карьере не предвиделось. Жена приуныла, да и у него руки периодически опускались. Единственным шансом был Афганистан, но Елисеев не спешил прибегать к крайним мерам. Предпочитал тянуть лямку в особом отделе округа и надеяться на случай, а не рвать задницу в диких горах с угрозой получить Звезду Героя посмертно.

О чем мечтает любой опер? О коронном агенте. Будь ты хоть семи пядей во лбу и имей сотню агентишек, не видать тебе карьеры без одного-единственного, способного устроиться уборщиком в Центре ядерных исследований в Лос-Аламосе или сантехникам в Пентагоне. И пока он там подсматривает и подслушивает на благо родины, эта родина осыпает куратора агента всеми полагающимися благами: звездами, жалованьем и сытным пайком. План по вербовкам Елисеев выполнял, но никак в его сети не попадалась жар-птица, способная осветить убогое гарнизонное житье и вынести на своих крыльях на чекистский олимп.

Жар-птицей в его жизнь влетел лейтенант Игнатов. И чуть не спалил Елисееву карьеру.

За лейтенантом Игнатовым, скучавшим на должности переводчика в штабе дивизии ПВО, особых грехов не числилось. Отличное знание немецкого и английского языков, подозрительное для обычного офицера, искупалось тем, что был Игнатов двухгодичником, призванным сразу же после окончания филфака. Спиваться или жениться пока не планировал, во всяком случае, как информировали Елисеева, активных шагов в этих направлениях не предпринимал. Правда, была одна деталька, навевавшая нехорошие мысли.

Раз в месяц писал Игнатов письма в Москву на немецком языке. И ответы получал тоже на языке Гёте. Перлюстрация писем и зондажные беседы ничего не выявили, просто брат с сестрой изощрялись друг перед дружкой, благо образование позволяло. Как правило, с тоской боролись в гарнизонах по-пролетарски просто, но если высшее образование мешает пить, то тут и не такое выкинешь. И Елисеев махнул на Игнатова рукой.

Неожиданно из далекой Москвы пришел запрос покопать вокруг Игнатова на предмет странных связей его сестры. Московские чекисты не дремали и поймали сестричку, подрабатывавшую переводчицей в Совинцентре, на подозрительных связях с иностранцами. Служебное рвение Елисеева подогревало случившееся в том же году печально известное приземление летчика Руста на Красной площади. Части ПВО трясли после этого так, что фуражки с голов и звездочки с погон летели, как яблоки с веток. Елисеев навалился на лейтенанта всей тяжестью авторитета особого отдела, и Игнатов хрустнул. А Елисеев с ужасом осознал, что еще чуть-чуть — и хрустнули бы его собственные шейные позвонки.

Оказалось, что незаметный тихоня состоит в платонических отношениях с гражданкой Австрии. И письма адресовались именно этой Ингрид, а не сестре Инне. Сестра их только переправляла дальше, меняя конверты. С Ингрид он познакомился через сестру на последнем курсе института, молодые люди даже умудрились провести две недели в зимнем Сочи. Куда смотрел местный отдел КГБ, неизвестно! Да и гонористые ребята из московского управления прохлопали, с таким контактом в ПВО отправили служить.

Градус эпистолярного романа уже достиг такой точки, что Ингрид перебралась в Москву, устроившись мелким клерком в посольстве Австрии, где дожидалась скорого Возвращения из солдатчины своего милого.

Елисеев сглотнул слюну, как оголодавший пес, увидавший кусок отборной телятины. И стал думать. Проблема состояла в том, что добычу могли беззастенчиво вырвать из пасти более матерые и породистые коллеги.

И Елисеев, разом подобрев и сменив тон, сделал все возможное, чтобы превратить проштрафившегося лейтенанта в своего агента и лучшего друга. Подписку о сотрудничестве, само собой, он с Игнатова слупил в одну минуту. Но целый день ушел на завязывание теплых дружеских отношений. В результате Игнатов присовокупил к подписке заявление, что ни шагу на опасной тропе контрразведки он не сделает без Елисеева, единственного из сотен тысяч оперов КГБ, которому можно доверять.

Преподаватели в Высшей школе КГБ все уши прожужжали Елисееву о том, что личный контакт с агентом — великая сила. Именно эту силу Елисеев и сумел поставить себе на службу. Остальным оставалось только утереться.

Но Елисеев был не настолько глуп, чтобы не поделиться успехом с начальством. Набросав план оперативных мероприятий, зенитом которого являлось внедрение агента Гёте, (такой псевдоним он присвоил Игнатову), в святая святых БНД[37], Елисеев пошел на доклад к полковнику Черкасову, намертво застрявшему на своей должности в особом отделе округа.

Суть доклада сводилась к тому, что без чуткого руководства опытного старшего товарища вся хитроумная комбинация заранее обречена на провал.

— Само собой, — сразу же подобрел лицом Черкасов и добавил: — А ты не дурак!

И завертелось.