Оружие возмездия. Тотальная война

Холодок пробежал по спине Максимова, он вспомнил недавнюю встречу с дикими псами, так любящими человечину.

Обратился к переводчику:

— Ты знаешь, где их держат?

— Знаю, знаю. В земле комната есть. Там, где дорога. Там много собак живут. День не едят, два не едят, кушать друг друга начинают. Двери откроют — они бегут. Все кушают, что найдут.

— И кто двери открывает? Марат?

— Марат, Марат, — закивал переводчик, радуясь, что его понимают. — Не сам открывает. Сам только кнопка нажимает. Здесь. — Он взмахнул рукой, показав вдоль штрека. — А собаки — там. Где дорога. Другую кнопку нажимает, они назад бегут. Он двери закрывает.

— Все, хватит. Я понял.

«Марат поднял бойцов по тревоге, бросил в окопы, а потом выпустил из бункера у дороги свору псов-людоедов. Могу себе представить, что там твориться!»

Он быстрым шагом подошел к воротам. В узкую щель была видна большая часть площадки, маскировочная сеть сгорела, освободив обзор.

Чадя, горели два дота. По всему периметру окопов то и дело вспыхивали огоньки, кто еще мог, отстреливался от обезумевших собак. Максимову показалось, что в всполохах пожара мелькнули быстрые тени. Вдруг раздался вой, и с неба косо ударила хвостатая звезда. Яркая вспышка ослепила Максимова. Следом на месте взрыва Занялось пламя. С опорного пункта на макушке горы прицельно били из гранатомета по дотам, выжигая их один за другим.

«К утру мне только головешки достанутся», — подумал Максимов.

Решение пришло само собой.

Максимов притянул за рукав переводчика.

— Быстро объясни им, мне нужен порошок. Когда горит, дым идет зеленый, от него плакать хочется. Трубки такие. — Максимов показал размер. — Здесь поджег и бросил. Ну, давай, объясняй. — Он толкнул переводчика к строю.

Строй слушал толмача, как дети сказочника. Даже рты пораскрывали.

— «Черемуха» нужна? — подал голос кто-то из разведчиков.

— Да! — обрадовался Максимов. — Есть?

— Целый ящик,

Посланные гонцы быстро принесли из ближней отвилки большой ящик. Раскрыли перед Максимовым.

Ящик был доверху набит хлорпикриновыми шашками.

Через минуту ворота распахнулись и наружу вырвался Т-80. Ревя движком, он выписывал зигзаги по площадке, уворачиваясь от падающих с высотки комет. Разрывы гранат никак не могли его накрыть. А из башенного люка одна за одной вылетали шашки. Вскоре пахнущий хлоркой туман залил площадку до самых краев. Ночь огласилась отчаянным собачьим визгливым воем. Выли и люди, наглотавшиеся слезоточивого газа. Но люди могут зарыться лицом в любую тряпку, смоченную собственной мочой, и перетерпеть боль в глазах и носоглотке. А собака может и умереть, если не успеет отбежать на безопасное расстояние. Для нее нюхнуть «черемухи» все равно что получить сапогом в нос.

Пока диверсионная группа была занята стрельбой по неуловимому танку, Максимов с шестью разведчиками успели подняться до середины склона. Идти пришлось с подветренной стороны, сюда доносило запах «черемухи», от чего жутко першило в горле и слезами застило глаза.

Максимов сбросил с себя неподъемную тяжесть АГС-17. Упал на колени. С трудом восстановил дыхание. Кто-то оттащил от него гранатомет. Максимом слышал, как за спиной тихо клацает металл — бойцы устанавливали гранатомет на треногу.

— Сможешь? — сипя, спросил он у того, кто пристраивался к гашетке гранатомета.

Боец посмотрел вверх, прикидывая крутизну склона и выверяя траекторию.

— Попробую, — ответил он.

— Ты, уважаемый не пробуй, а попади, прошу тебя. Иначе нас там на куски порвут.

Боец улыбнулся и кивнул.

«Что они все зубы показывают? — подумал Максимов. — Голливуд какой-то. Радуются всему, как дети».

Он уже знал, что эти шестеро были остатками взвода разведки, еще ночью ушедшего по склону вверх вышибать из опорного пункта диверсионную группу. Ни один не вернулся. Максимов был уверен — работа Марата. Разведчиков ждали, точно зная, какими силами и с какой стороны подойдут.

Боец пристегнул сбоку к гранатомету кассету с зарядами. Поводил стволом. Кивнул — готов.

Сверху на площадку обрушилась еще одна комета, волоча за собой длинный дымный след. Внизу тяжко ухнуло. Эхо мощного взрыва заметалось между горами. С высотки донесся радостный крик: «Алл-аа!»

— Подбили-таки, — сплюнул Максимов. Внутри все закипело от злобы. Он почувствовал, что созрел для рукопашной.

— Пошли!

Змейкой, где на ногах, где на четвереньках, штурмовой отряд двинулся вверх по склону.

Чем ближе подбирались к опорному пункту, тем больше попадалось трупов.

По положению тел было ясно, что разведчики нарвались на кинжальный огонь засады, их разметали по склону и перещелкали по одному.

Небо посветлело, вот-вот должно было взойти солнце. Верхушка склона смотрелась четкой, правильной дугой, чуть сплюснутой на вершине. В небо упирался остов радиомачты.