Ось времени

- Ты сочтешь меня еще более сумасшедшим, если я скажу тебе, что именно я увидел в овальном яйце в шахте. Но сначала я должен закончить своюд лекцию, чтобы ты что-нибудь понял.

- Тогда продолжайте.

Он снова взял нож и апельсин. Вставил нож в разрез и разделил апельсин на две части. Линия разреза проходила чуть выше экватора, если предположить, что апельсин - Земля. Верхняя часть апельсина осталась на лезвии ножа. Снизу Де Калб приложил вторую часть апельсина, создавая иллюзию целого плода.

- Предположим, что лезвие - это плоская страна - Двухмерный Мир, рассекающий трехмерную сферу. Если я буду вращать нижнюю часть апельсина, ты даже не заметишь, что она вращается отдельно от верхней. По-твоему, апельсин целый. Ось же остается неподвижной относительно плоскости, которая рассекает плод. Теперь отрежем еще одну часть апельсина. И снова эта ось остается неподвижной. Ты понимаешь, о чем я говорю.

- Нет, - сказал я.

Калб ухмыльнулся и положил нож и апельсин в вазу.

- Это требует немного мозгов. Правда, я еще сам не вполне понимаю все. Наша наука еще не дошла до этого. Но, во всяком случае, я уверен, что теоретически есть возможность совершить путтешеетвие во времени. Исходя из этого, мы можем объяснить появление Записи у нас. Люди города послали этот ящик по оси времени, которая, как ты помнишь, пронизывает одну и ту же точку пространства в каждый момент времени. Они бросили ящик, как бутылку, в реку Времени. Вот смотри... - он поднял два пальца, большой и указательный. - Это два времени, наше и их. Но они могут... - и тут Де Калб прижал один палец к другому, - иметь общую точку пересечения. Правда, я и сам толком еще ничего не понимаю. Ведь их время отстоит от нашего на много тысяч лет. Если человек переходит из одного пространства в другое, как минимум, необходимо условие, чтобы эти пространства соприкасались. Видимо, и с временем должно быть также.

- Хорошо, - сказал я. - Пока хватит. Я принимаю весь этот бред. Теперь давайте ваш обещанный пинок под зад. Что вы видели в пещере?

- Я видел тебя, Кортленд.

Я раскрыл рот.

Он широко улыбнулся.

- Да, я видел тебя, спящего на дне яйца. Я видел также себя, доктора Эесен, полковника Харрисона Мюррея - и все мы спали.

Он с торжеством посмотрел на меня. Улыбка его стала еще шире.

- Вы сошли с ума, - глупо заметил я.

- Ты можешь сказать, что никогда не был в горах Святого Лаврентия. Может быть. Но и доктор Эссен никогда не бывала там. Не был и я. Возможно, и полковник Мюррей. Но ты будешь там, мой друг. И все мы тоже будем. - Улыбка его погасла, голос стал усталым. - И мы все очень изменились. Ты понимаешь? Мы все стали немного старше. Но не время состарило нас, а какие-то пережитые нами события.Да, мужчины выглядели усталыми, состарившимися. Но доктор Эссен почему-то выглядела моложе. - Он пожал плечами. - Я ничем не могу объяснить этого. Я могу только сообщить, о том, что видел.

Ну, хватит об этом. Закрой рот, Кортленд. Уверяю тебя, что это был именно ты. А это значит, что тебе предстоит вместе с нами совершить прыжок в будущее, в мир Лица. Я уверен, что все мы вместе должны встать перед ним. Да, я уверен в этом. Я сам видел нас, спящих на полу, а вокруг нас были приборы, регулирующие наш сон. И мы путешествовали во времени. Мы будем перемещаться во времени, как этот ящик. Из нашего времени, мы переместимся по временной оси в мир Лица. Но на этой оси не существует обратного движения, так что нам не грозит встреча с самими собой... Вы понимаете, что это значит? Это значит, что когда те четверо проснутся в пещере и выйдут оттуда, мы войдем туда и отправимся в будущее.

Я встряхнул головой. В моем мозгу мелькали странные видения. Все они не имели для меня никакого смысла. Все, кроме одного. Но зато это одно было для меня совершенно определенным.

- Нет, не все, - сказал я.

- Почему?

- Простите, если я употребляю вульгаризм, - язвительно ответил я. - У вас, по-моему, не все дома, но со мной-то все в порядке. Я никуда не собираюсь. Я знаю, где мне хорошо. Джерри Кортленд собирается обеими ногами твердо стоять на своей собственной временной оси. Я напишу о вас, мистер Де Калб, самый лучший очерк в мире, но в ваши сумасшедшие авантюры я ввязываться не собираюсь. Ясно?

Он ухмыльнулся.

- Ввяжешься, Кортленд, еще как ввяжешся!

6. МОЗГ ВОЕННОГО ЧЕЛОВЕКА.

У шестидесятилетнего полковника Мюррея была прекрасная фигура. Фигура военного, и он очень этим гордился. Но иногда он забывал расправлять плечи, выпячивать грудь, втягивать живот, и тогда постепенно становился обычным сутулым стариком - пока снова не вспоминал, что он военный.

Недовольная гримаса всегда присутствовала на его лице, он оно как бы состояло из скошенных плоскостей. Голос полковника был неожиданно тонким, и становился еще выше, когда полковник злился. А злился он практически всегда. Сейчас он тоже был зол.