Ось земли

– Наверное, только куда я сбегу? Наша служба ведь всех под увеличительным стеклом держит. Где не работай – все равно будешь у нее на виду. Если что – к ногтю прижмут. Я уж лучше останусь, только не знаю, что получится. Да и с Ольгой дела совсем плохи. Не супруги мы уже.

– Да, характер у твоей женушки конечно тяжелый. Но и работа у нее тяжелая. Может быть ей больше помогать надо? Словом, лаской, помощью по дому?

– Мама, ты же знаешь, я не зверь. Всегда к людям по-доброму отношусь. А к ней особенно, только это без толку. Будто сидит в ней какой-то злой человек, который ею управляет. Я уж и забыл, как жена нежной бывает или ласковой.

– Не знаю, чем помочь тебе Сереженька. Может уйдешь лучше? Подашься в речники опять, плавать будешь.

– Какой из меня речник? Я ведь раньше простым матросом был, а теперь командир…Что делать, ума не приложу.

– И все же советую тебе с Ольгой расходится. Она тебя до нехорошего доведет.

– Не могу пока, да и Вольку очень люблю. Вроде, не родная, а так горячо ее люблю. Единственная кровиночка у меня.

– Ты молодой еще Сережа, новую семью заведешь.

– Нет, мама, не могу.

– Ну, поживи еще немножко у нас. Там, глядишь, по другому надумаешь.

Мать на минутку отлучилась, потом пришла с небольшой иконой Сергия Радонежского в руках.

– Вот, защитник твой небесный, святой Сергий. Я эту иконку давно купила, когда ты маленький был. Мы тогда в лавру с отцом ездили, на поклонение. Держу ее у себя в спаленке, молюсь ему о твоем здравии. А теперь, думаю, пришла пора тебе ее с собой взять. Тяжелое у тебя время начинается. Спрячь ее где нибудь подальше от Ольгиных глаз, да нет-нет и вспомни о своем небесном хранителе.

Сергей взял иконку и с ней вернулся в Нижний, умиротворенный, внутренне собранный. На душе его будто грело тихое тепло. Он знал, что матушка молится за него денно и нощно.

Доморацкий сосредоточился на своей новой работе, которая до поры до времени никаких горестей у него не вызывала и старался поменьше общаться с женой, потому что любое общение с ней вызывало внутреннюю дрожь и плохое самочувствие. Они окончательно стали жить, не замечая друг друга и единственным предметом их общей заботы оставалась Воля, которая была еще слишком мала, чтобы понять, что за внешним спокойствием этой семьи кроется большая черная пропасть между родителями.

* * *