Оса

Затерявшись среди зевак, словно песчинка в бурлящем океане, Моури неторопливо пробирался сквозь толпу. То там, то тут на глаза ему попадались заколоченные витрины магазинов — последствия его деяний; то там, то тут он нашлепывал новые листовки. Никто ничего не замечал — люди были полностью поглощены происходящим; оказавшиеся в задних рядах подпрыгивали, напирали на стоящих перед ними, пытаясь урвать хоть толику великолепного зрелища. Одну листовку Моури ловко налепил прямо на спину полицейскому: «Кто заплатит за эту войну? Заплатит тот, кто ее развязал. Заплатит собственной жизнью. Дирак Ангестун Гесепт.»

Наконец показались шикарные особняки предместий. Целых три часа Моури толкался в праздничной толпе и не заметил, как очутился в хвосте процессии. Парад замыкала шумная ватага оголтелых шалопаев — орущая банда жизнерадостных психопатов, шаг в шаг маршировавшая за войсками.

Кончились особняки, войска повернули на базу «Камаста», позади остались добровольные охотники шагать в ногу, а впереди, насколько хватало глаз, простиралось бескрайнее ровное поле, да за горизонт убегала дорога, дорога на Редайн.

Моури чувствовал себя изгнанником, словно его выперли из города; каждый шаг болью отзывался в висках и, казалось, сопровождался громогласным победным ревом, от которого звенело в ушах. Поражение?

Он опять вспомнил разведшколу. «Вы, Джеймс Моури, редкий упрямец. Может быть, при определенных обстоятельствах это и называется храбростью или даже отвагой, но в большинстве случаев ничем, кроме глупости ваше упрямство не назовешь. Не бойтесь иногда побыть трусом! Запомните: все, так называемые, герои — фанатики. Куда больше мужества надо, чтобы для блага общего дела пожертвовать собственным «я». Мертвый герой нам не нужен».

— Хм, легко им говорить, — промычал Моури.

Он шел, склонив голову, тупо глядя себе под ноги, пока не поравнялся с указателем: «Редайн — 33 дены». Моури осмотрелся, достал завернутые в бумагу банкноты и закопал сверток у основания столба, не забыв оставить в тайнике и новое имя — Батин Урава.

Глава 8

К вечеру Моури доковылял до Редайна и снял номер в лучшем отеле города. Если Кайтемпи действительно села ему на хвост, то первым делом его станут искать в недорогих гостиницах, ночлежках и прочих приютах. Пока они возьмутся за фешенебельные отели, пройдет немало времени.

Оставив вещи в номере, Моури поспешил на улицу. Он прошел около мили, пока набрел на междугородные автоматы и позвонил в Пертейн.

Ему ответил сухой неприятный голос:

— «Сьюсан».

— Мне нужен Скрива.

— А кто его спрашивает?

— Я.

— Понятно. Послушай, «я», включи-ка видеофон.

— Обойдешься, — осадил Моури и посмотрел на чистый экран. — Давай Скриву и не лезь не в свое дело! Ты что, его платный секретарь?

На другом конце провода громко ругнулись, и через несколько минут в трубке раздался голос Скривы.

— Алло, кто это?

— Включи изображение.

— А, это вы, — узнал Скрива, и его гнусная рожа проступила на экране.

Моури тоже включил видеофон. Скрива смотрел на Моури с нескрываемым подозрением.

— Почему вы звоните? Мы ждем вас здесь.

— Я не могу приехать. Меня срочно вызвали в другой город.

— Да ну?!

— Не «да ну», а так точно, — резко ответил Моури и добавил: — Не советую со мной пререкаться. — Он сделал паузу. — У вас есть динокар?

— Может быть, — уклончиво произнес Скрива.

— Что значит «может быть»? Он на ходу? Вы можете выехать немедленно?

— Возможно.

— Послушай, Скрива, не испытывай мое терпение! Сейчас же выезжайте на Редайн. Под указателем «33 дены» найдете все, что следует. Ясно? Да, еще: не берите с собой Ураву.

— Эй, вы… — воскликнул Скрива, но Моури уже бросил трубку.

До ночи Моури, словно неприкаянный, блуждал по городу. По наводке покойного майора Салланы, а точнее, по данным из его секретной корреспонденции, он отыскал здешнюю штаб-квартиру Кайтемпи и долго бродил вокруг, изучая архитектурные особенности этого чудо-здания. Особо его занимала крыша. И, вообще, интерес Моури этим вечером в Редайне ограничивался исключительно крышами да звездами.

Наутро, прихватив небольшой сверток, он направился прямиком к огромному административному комплексу. Моури непринужденно вошел в холл и поднялся на самый последний этаж; там он нашел узкий, захламленный коридор, заканчивающийся ржавой лестницей, ведущей на крышу. С первого взгляда было ясно, что сотрудники сюда редко захаживают.