ОСА-12 (СИ)

- Я очнулся в медицинском блоке на военном фрегате, - начал турианец. - “Азенкур” - так он называется. Сейчас это название знает каждый второй в связи с событиями так называемого среди людей Скиллианского Блица. Но тогда это было просто судно, патрулирующее Марс, под командованием некоего капитана Эдвина Румена. Как я слышал, сейчас он уже мертв, к сожалению. Погиб как герой Альянса при битве за Элизиум. Этот человек был… хорошим. Одним из лучших. Я, если честно, стрела, думал, что мне крышка пришла, там, на Марсе. И был даже к этому готов, когда вызвался прикрывать ваш отход. И тут очнулся на “Азенкуре”. Более того, меня подлатали и относились ко мне не как к арестованному, а как к обычному гражданскому! Чуть позже я узнал от самого капитана Румена, когда он пришел поговорить, что я был представлен экипажу в качестве научного сотрудника Марсианского комплекса, нуждающегося в срочном лечении и восстановлении, а в самом комплексе якобы не хватало необходимого для этого оборудования. Конечно, это все ложь. Кто я на самом деле, что случилось на Марсе и то, что я вообще остался жив - правду об этом знали лишь сам капитан, доктор, старпом и несколько человек из десантной группы.

Поначалу, пока восстанавливался, я полагал, что вот-вот заявятся альянсовцы с оружием в руках и запрут меня в какой-нибудь камере, а потом учинят допрос. Но проходило время, никто не приходил. Разумеется, меня не выпускали из медблока, а перед дверью дежурили “денно и нощно”, - по старой привычке, употребив человеческий фразеологизм, Тулус довольно усмехнулся, - два охранника. Мне запрещено было покидать блок и шляться по судну, разговаривать с кем-то из экипажа, кроме доктора Малон - так звали врача. Красивая женщина. Уж я-то, как вы помните, в этом разбираюсь, - усмехнулся Тулус, указав пальцем на свою оторванную жвалу. - По её словам, экипаж полагал, что я все еще в тяжелом состоянии и поэтому не выхожу, а охранники возле дверей - это якобы для безопасности.

Не знаю, как Румену удавалось избегать вопросов и удавалось ли, но два месяца я провел на “Азенкуре” в качестве “научного сотрудника”. При этом капитан лишь пару раз наведывался ко мне. Его так и подмывало расспросить меня о том, что произошло на Марсе. Я видел это по его глазам: он хотел знать правду и в то же время не решался услышать её. Но он так и не задал ни одного вопроса, сдерживался, уж не знаю почему. И вот, когда я уже полностью окреп, Румен сообщил, что готов высадить меня, где я пожелаю. На мой вопрос, хочет ли он узнать все-таки правду, ведь это было меньшее, что я бы мог сделать в качестве благодарности за столь неожиданный подарок, он ответил примерно следующее: “Сначала очень хотел. Даже вопреки совету одного человека не совать свой нос туда, куда не просят. Но за последний месяц кое-что изменилось, и я понял, что больше не хочу копаться в прошлом”.

“Перевод на Элизиум?” - выдвинул я догадку, поскольку слышал от доктора Малон об этом.

Он как-то странно улыбнулся и посмотрел на доктора, и тут я все понял. Румен, кажется, был влюблен, и это уберегло его от желания рисковать своим экипажем ради того, чтобы поворошить грязное государственное белье. Тем более, он прекрасно сознавал, что наступать на пятки важным шишкам - себе дороже. Короче говоря, чем меньше знаешь, тем крепче спишь.

- Тулус, ты просто ходячая энциклопедия земных словечек, - улыбнулась Хейс, сев на стул.

- А то, сама знаешь почему, - ответил турианец с некоторой грустью. - И вот я жив и на свободе. Сразу же попытался узнать, что случилось с вами. Вернулся на Камалу и там уже нашел Ниро, запивающего горе в каком-то баре. Он сначала было решил, что видит призрака, шарахался от меня, но я ему быстренько дал по морде и все объяснил. Тогда и узнал, что ты… мертва.

- Якобы мертва, - съязвил Ниро, закинув ноги на стол.

- И тогда, стыдно сказать, - продолжал Тулус, - моя выдержка дала трещину, и мне захотелось напиться. Я, конечно, ожидал худшего, но все-таки надеялся на то, что вы выберетесь. Ты, Ниро и этот паренек. “Стрелы” всегда выбирались. Узнав же горькую правду, не смог сдержаться, печально закончив многолетнюю “алкогольную голодовку”. Словом, надрались мы с Ниро в тот вечер знатно. И именно в тот момент, когда мы заливали горе спиртным, нам пришла гениальная идея отомстить. Первым в списке указали Солема…