Осада

– Теперь мне все ясно, – сказал барон. – Кроме того, откуда взялась вторая сабля?

На лице караван-баши нарисовалось умоляющее выражение.

– Сабель с самого начала было две, – сказал Тимофей. – Обе принадлежали сарацинам и стали трофеями караванщиков. Второй саблей завладел Локерли.

Лучник тотчас оглянулся на подчиненных. Выражения их лиц не сулили ему ничего хорошего.

– Сабля была у баши! – с отчаянием в голосе крикнул Локерли.

– Но оказалась у тебя, – сказал Тимофей. – Наверное, он дал ее тебе подержать.

В толпе послышались смешки. Наемники продолжали смотреть хмуро. Нетрудно было просчитать, что даже если Локерли не соврал, пытаясь купить их поддержку, то он обокрал своего хозяина. Дело, конечно, житейское, но бросает тень на всю охрану. Локерли бы потом сбежал со всей добычей, а им доказывай, что они ничего не знали о помыслах руководства. В общем, что так, что эдак, а он поступил с ними совсем некрасиво.

– Повесить! – коротко приказал барон.

Двое крестоносцев подхватили Локерли под руки. Наемники при этом не шелохнулись.

– Последнее желание! – отчаянно выкрикнул Локерли.

– В разумных пределах, – согласился барон.

– Отдайте деньги моей семье, господин барон, – быстро сказал Локерли. – Они живут под Йорвиком, недалеко. Я расскажу, как их найти.

– Йорвик – это где? – спокойно осведомился барон.

– Йорвик – это в Англии, – сказал сэр Патрик.

– Это за пределами, – сказал барон и махнул рукой.

Мол, исполняйте. Локерли был категорически против исполнения приговора. Он кусался, плевался и лягался, при этом то взывая к милосердию, то угрожая такими страшными карами, что, будь он способен совершить такое, его тем более следовало незамедлительно вздернуть. В итоге потерявшие всякое терпение крестоносцы дали ему по голове. Локерли замолк и обмяк. Не дожидаясь, пока он очухается и снова начнет буянить, крестоносцы вздернули его на перекладине над воротами.

– Вот так, мастер, – сказал барон. – А перебили бы тогда всю эту сволочь, – он махнул рукой в сторону каравана, где все дружно напряглись, – и хороший крестоносец остался бы жив.

– Да, господин барон, это моя вина, – признал Тимофей. – Если бы я сообразил раньше, что надо искать тайник на галерее…

Он сокрушенно покачал головой. Орест протянул руку и осторожно погладил его по плечу.

– С другой стороны, – спокойно сказал сэр Патрик, – Локерли нам очень пригодился в последнем бою. Сообрази вы, мастер, пораньше, что к чему, и мы бы лишились хорошего лучника.

– Значит, сообразить надо было сразу после боя, – буркнул барон, а затем ткнул пальцем в рыцаря, который держал щит с ценностями. – Отнесите это в казну. Саблю тоже. Карл, смотрите как следует за Орестом. Никакого оружия без моего приказа!

– Да, господин барон, – откликнулся Карл.

Барон резко повернулся и направился к главной башне. Сэр Патрик ушел с ним, что-то втолковывая на ходу. Караван-баши проводил их печальным взглядом, мысленно записывая саблю в убытки. Люди начали расходиться, обсуждая произошедшее или рассказывая суть дела тем, кто опоздал к началу. Рыцарь, удерживая щит одной рукой, собрал монеты обратно в мешочек. Двое крестоносцев унесли долговязого в часовню. Этим вечером у святого отца ожидается много работы. Тимофей вздохнул.

– Сарацины! – закричал караульный с башенки над воротами.

Рога затрубили тревогу.

– Да что ж им никак не надоест-то? – проворчал Мартин.

Воины поспешили на стены. Караванщики с паломниками встревоженно переглядывались. Мирные обитатели крепости привычно отступили назад, к главной башне, чтобы не мешать воинам.

– Трое! – снова закричал караульный. – Их всего трое! Верховые!

Люди в крепости облегченно вздохнули. Всего трое – стало быть, едут на переговоры. Или, как вариант, затевают какую-то хитрость, поэтому защитники оставались начеку.

* * *

Сарацины были верхом и в доспехах, но без оружия. В этот раз они не неслись сломя голову, так что, когда они добрались до ворот, крестоносцы уже заняли позиции на стенах. Сарацины прискакали к воротам и остановились. Мартин выглянул в проем между зубцами. Сарацин, который был посередине, вскинул руку и громко крикнул:

– Отворяй ворота, франк! Говорить будем.

Говорил он на языке франков вполне понятно, но с сильным восточным акцентом.

– Тебя и так отлично слышно! – отозвался Мартин. – Говори, чего надо?

– Меня послал мой эмир, – важно заявил сарацин.

Он и сам выглядел так, будто был не из последних. Плащ распахнулся на груди, и на широких ремнях поверх доспехов блеснуло золото. Да и сами доспехи были отделаны весьма богато. Походная жизнь наложила на них неизгладимый отпечаток, недвусмысленно намекая, что этот сарацин может позволить себе носить такую броню как повседневную одежду.

– И далеко он тебя послал? – осведомился Мартин.

– В вашу крепость, глупый франк! – вспылил сарацин. – Говорить с твоим эмиром!

– А моему эмиру это надо? – спокойно поинтересовался Мартин.

Над стенами прокатились приглушенные смешки. Сарацин едва сдержался.

– Это не тебе решать! – крикнул он.

– Так пока получается, что как раз мне, – ответил Мартин.