Осада

— Ты не можешь этого знать ... Хотя в пользу твоих доводов можно сказать многое. — Малик поморщился от проклятия, которое заставило его добавить эту последнюю часть, затем попробовал другую тактику. — Даже если нужда не велика, есть подразумеваемая сделка. Если ты покинешь шадовар, зачем им защищать Эвереску?

— Не думаю, что действия Галаэрона так или иначе повлияют на шадовар,

— сказал Арис. Он выпрямился и заговорил еще более задумчиво, чем обычно. — Шадовары служат шадоварам во всем. Они будут защищать Эвереску, потому что это лучший способ уничтожить своих врагов.

— Неужели здесь никто не может позволить человеку высказывать свои доводы, не испортив их логикой и здравым смыслом? — спросил Малик. Кипя от злости, он принялся трясти в Галаэрона ножкой жареной птицы.

— А кто это «мы»? Я никуда не пойду.

— Ты пойдёшь, — настаивал Галаэрон, смутно чувствуя себя преданным. — Как ты думаешь, Хадрун позволит тебе остаться в этом уютном доме после того, как мы уедем? Ты здесь только потому, что я здесь.

Малик выпрямился во весь рост, который был лишь немного выше гнома.

— У меня есть собственные средства — сказал он. — И даже если они подведут меня, я и раньше жил в трущобах, когда служба Единому требовала этого ... или, когда я не мог позволить себе ничего лучшего.

— И это нравится тебе больше нашей компании? — спросил Арис. — Друг мой, я не понимаю.

Малик вздохнул.

— Мне это совсем не нравится. Вы лучшие друзья, которых я когда-либо знал ... по крайней мере, не платя. — Лицо его потемнело, глаза-бусинки поймали Руху, когда она вернулась во двор с кружкой и тарелкой для Галаэрона.

— Это самое безопасное место для меня. Как только мы покинем этот город, адская ведьма воткнет мне в спину джамбию.

— Только если ты бежишь от правосудия Арфы — сказала Руха из-под вуали. — Но зачем бояться? Ты в безопасности в Анклаве Шейдов ... если только не собираешься уходить?

— Это не твое дело, — сказал Малик, и лицо его исказилось, когда проклятие заставило его продолжить.

— За исключением того, что уходят мои друзья, а не я. Единый требует моего присутствия в этом городе, чтобы его обитатели могли купаться в свете Черного Солнца.

— А ... — Арис кивнул, как будто это имело смысл. — Мой безрогий друг, я слишком много знаю о твоем боге, чтобы желать тебе успеха, но долг я понимаю. Твоей помощи будет не хватать на формовках.

Галаэрон продолжал чувствовать себя преданным, но знал, что лучше не думать, что он может спорить с Серафимом Лжи из-за подчинения воле своего бога.

— Делай, что должен, Малик. Можем ли мы доверить тебе хранить нашу тайну?

— Конечно, — ответил Малик. — Я уверен, что мог бы неплохо поживиться, прибежав к Хадруну, как только ты уйдешь, и объявив о побеге, но, по правде говоря, талант Ариса уже сделал меня богатым человеком, и я достаточно изучил его искусство, чтобы продолжать дело до тех пор, пока его уход не будет обнаружен. Вы можете быть уверены, что я буду так же предан вам, как своему богу, и ради собственной выгоды промолчу о вашем уходе. … по крайней мере, до тех пор, пока кто-нибудь не заставит меня раскрыть его против моей воли.

— О большем мы не можем просить — сказал Арис. — Если повезет, к тому времени мы будем уже далеко в пустыне.

— Пустыня? — спросила Руха. — Вы попытаетесь пересечь Анаврок ... пешком?

— Не думаю, что у Галаэрона хватит магии, чтобы перенести нас другим путем, — ответил Арис, глядя на Галаэрона в поисках подтверждения.

Галаэрон покачал головой. — Это выше моих сил.

— И с его стороны было бы неразумно раздвигать границы дозволенного, — добавила Вала.

— Мудрее, чем пытаться пройти через Анаврок — сказала Руха. — Ты ничего не знаешь о пустыне.

— Неважно, они должны уйти, и чем скорее, тем лучше. — Вала взяла его за руку. — Ты напугал меня, Галаэрон. Я уже начала думать, что ты хочешь заставить меня сдержать обещание. Галаэрон едва расслышал последнюю часть. Слово «они» все еще звучало в его голове.

— Они? — требовательно спросил он.

— Я не могу пойти с тобой — сказала Вала. — Я должна уйти с Эсканором в полночь. Если я не появлюсь, он поймет, что что—то не так, и мы все знаем, что они никогда не позволят тебе уйти добровольно, не со знаниями Мелегонта, все еще запертыми в твоей голове.

— Тогда мы подождем твоего возвращения — сказал Галаэрон. Это было все, что он мог сделать, чтобы не обвинить ее в желании уехать с Эсканором. — Это достаточно просто.

Вала покачала головой.

— Это не так. Я могу ненавидеть то, что Теламонт делает с тобой, но долг Гранитной Башни перед Мелегонтом еще не погашен.

— Мелегонт мертв — возразил Галаэрон.

— Значит, его долг становится моим долгом — сказала Вала. — И еще вопрос о моих людях, запертых в Эвереске. Я не могу вернуться в Ваасу, пока не узнаю, что с ними стало.

— Удобный предлог, — сказал Галаэрон.

Лицо Валы помрачнело от гнева.

— Удобный?

— Чтобы ты могла проводить время с принцем, — сказал Галаэрон. Он не очень-то в это верил, но слова все равно слетали с его губ. — Если бы я ушел ...