Осада рая

Снова ничего не произошло. Остановившиеся на пару-тройку секунд люди, выжидательно уставившиеся на рацию в руке начальника гарнизона, снова двинулись в путь. И вдруг Нанас, почувствовавший было, что на глаза накатываются слезы от непередаваемой досады и от рухнувших в одночасье надежд, понял, что не может идти дальше. Точнее — боится это делать. Его охватил такой ужас, что саам даже вскрикнул. А потом, не замечая, что замер на месте не только он, поскольку вообще уже не замечал никого и ничего вокруг, юноша круто развернулся и ринулся бежать в тускло освещенный зев туннеля, оглашая его скулящими подвываниями.

Что именно он тогда чувствовал, что примерещилось ему в наведенном бреду, Нанас потом с точностью вспомнить не мог. Осталось лишь воспоминание об охватившем его беспредельном ужасе, гнавшем прочь от станции по туннелю. Противиться этому ужасу было совершенно невозможно, как нельзя остановить снежную бурю ладонями. И невозможно в это время было думать о чем-то другом — страх заполнил собой мозг, вытеснив оттуда все прочие мысли.

Как оказалось, то же самое чувствовали и остальные; даже суровый начальник гарнизона ничего не смог поделать с завладевшим его разумом страхом и удирал от его источника наравне со всеми. Потом Ярчук откровенно стыдился минутной слабости и потребовал, чтобы «участники эксперимента» сохранили «являющиеся совершенно секретными» сведения в строжайшей тайне.

После того как собаки прекратили наводить морок, ужас, гнавший Нанаса прочь, исчез, но его «вкус» чувствовался еще долго. На душе у парня было настолько гадко и мерзко, что его затошнило, и только присутствие рядом других людей заставило сдержать рвотные позывы. Но и остальным, судя по всему, приходилось ничуть не лучше, чем ему, а один из охранников пробормотал непонятное: «Как с жесткого бодуна».

Единственным радостным чувством, несмело пробивающимся из глубин затуманенного гнетущими остатками былого ужаса сознания, было то, что все у них получилось. Опыт удался, да еще как! Стало совершенно ясно, что варварам теперь и близко не подойти к станции, а это значило, что оттуда можно смело выводить многочисленную, хорошо вооруженную охрану для укрепления сил защиты городских периметров.

Впрочем, насчет «и близко не подойти» Киркин, пока группа возвращалась (а убежать за две минуты они успели прилично), высказал совершенно противоположную идею:

— Хорошо бы как-то заманить варваров поближе к КАЭС… Пусть бы они подошли к самой стене, а то и за нее перелезли. Желательно, чтобы вообще все возле станции скучковались. А потом — раз! — и включить установку. Представляете?.. Да половина тут же, на месте, от страха и окочурится! Мы, вон, знали, чего ждать, отошли далеко — и то… Ну, пусть даже и не окочурятся они массово, но уж крышу-то снесет многим точно. А остальным тоже будет не до битв с эдакого-то «похмелья». И пощелкаем мы их, что называется, «тепленькими», как орешки.

— Неплохая идея, — согласился Ярчук. — Надо будет продумать возможность ее реализации. Но даже если не получится так, то все равно мы теперь этих гадов раздавим!

* * *

Когда туннель наконец кончился и пошатывающиеся от усталости и пережитого люди выбрались под расцвеченное зеленым и розовым небо, ни у кого уже не было ни малейшего желания любоваться на красоты северного сияния. И уж тем более, совсем не хотелось тащиться через половину станции к собакам, хотя наметить с ними дальнейшие действия было необходимо.

— А давайте их сюда позовем! — предложил Нанас.

— Как? — поморщился Ярчук. Он изо всех сил старался не показывать усталость, но получалось это плохо. — С такого расстояния «не докричишься». Я уже пробовал… — сознался он.

— А рация?.. — мотнул подбородком на пояс начальника гарнизона юноша.

Ярчук хлопнул себя ладонью по лбу и тут же схватился за рацию.

— Опыт удался! — прокричал он в микрофон. — Ждем вас у входа в туннель!

К Нанасу подошла Надя, прижалась к его боку и обняла за талию.

— Какие молодцы наши собачки, правда? Особенно Сейд. Я так соскучилась по нему, а поговорить никак не удается.

— Поговоришь, — обнял в ответ здоровой рукой девушку саам. — Обязательно поговоришь, когда все кончится. Да он и сам наверняка этого захочет. Вряд ли убежит, не попрощавшись.

— Убежит?.. — грустно выдохнула Надя, и хоть вопрос ее, в общем-то, не требовал ответа, Нанас сказал:

— Конечно убежит. Его дом теперь там. И семья… Да, ты же еще не знаешь — у них со Снежкой будут щенки.

— Правда? — встрепенулась девушка. — Вот здорово!

Нанас заметил, что на них смотрит и, судя по всему, даже прислушивается к их разговору бывший варвар Гор. Встретив взгляд парня, старик подошел ближе.

— Слушай, — сказал он, — я так и не понял толком, этот Сейд — он что, твоя собака? Откуда он такой, почему? И остальные три?.. Ну, они-то вроде как откуда-то из Видяева, а твоя собака почему тогда с ними? Объясни, а то я уже голову сломал.

— Сейд — да, был моим псом, — ответил Нанас, — но сейчас он сам по себе, хоть и остался моим верным другом. А про все остальное долго рассказывать.