Осажденная крепость. Нерассказанная история первой холодной войны

В середине августа Гитлер, который уже готовился к нападению на Польшу, понял, что нуждается в тесном сотрудничестве с Советским Союзом или, как минимум, в благожелательном нейтралитете. Посольство в Москве получило указание форсировать сближение. Рано утром 15 августа 1939 года посол Шуленбург получил от своего министра указание немедленно посетить Молотова и уведомить о том, что министр иностранных дел Иоахим фон Риббентроп готов «прибыть в Москву с кратким визитом, чтобы от имени фюрера изложить господину Сталину точку зрения фюрера».

Молотов в целом благожелательно воспринял слова немецкого коллеги, но его больше интересовали не красивые формулировки, а конкретные приобретения. Риббентроп был готов подписать пакт о ненападении, договориться о Балтийском море, Прибалтике и совместно решить территориальные вопросы в Восточной Европе. Сталин давал понять Гитлеру, что за нейтралитет Советского Союза ему придется заплатить ту цену, которую назовут в Москве.

19 августа Шуленбург заверил Молотова, что Риббентроп уполномочен подписать в Москве специальный протокол, в котором будут определены интересы обеих стран в районе Балтийского моря и решена судьба Прибалтийских республик.

23 августа нацистский министр прилетел в Москву. Он поставил Сталина и Молотова в известность, что Гитлер намерен разобраться с Польшей.

Сталин сказал Риббентропу, что не стоит сохранять самостоятельную Польшу даже с небольшой территорией: ее следует полностью оккупировать. Сталин не меньше Гитлера хотел, чтобы Польша исчезла. Он ненавидел поляков:

— Самостоятельная Польша все равно будет представлять постоянный очаг беспокойства в Европе… Из этих соображений я пришел к убеждению, что лучше оставить в одних руках, именно в руках немецких, территории, этнографически принадлежащие Польше. Там Германия могла бы действовать по собственному желанию… Германия сделает хороший гешефт.

Риббентроп предложил поделить Польшу в соответствии с границами 1914 года, но тогда Варшава, которая до Первой мировой входила в состав Российской империи, доставалась немцам. Сталин не возражал. Он сам провел толстым цветным карандашом линию на карте, в четвертый раз поделившую Польшу между соседними державами. Гитлер был готов на все — ведь Сталин избавил его от страха перед возможностью вести войну на два фронта.

Ближе к полуночи все эти договоренности закрепили в секретном дополнительном протоколе к советско-германскому договору о ненападении от 23 августа 1939 года.

Пункт первый дополнительного протокола гласил: «В случае территориально-политического переустройства областей, входящих в состав Прибалтийских государств (Финляндия, Эстония, Латвия, Литва), северная граница Литвы одновременно является границей сфер интересов Германии и СССР».

Договор и секретные протоколы с советской стороны подписал Молотов, поэтому этот печально знаменитый документ стал называться пактом Молотова — Риббентропа.

Германия согласилась с планами Сталина и Молотова присоединить к Советскому Союзу Прибалтийские республики и Финляндию. Это была плата за то, что Москва позволяла Гитлеру уничтожить Польшу. Гитлер не возражал и против того, чтобы Сталин вернул себе Бессарабию, потерянную после Первой мировой: «Касательно юго-востока Европы с советской стороны подчеркивается интерес СССР к Бессарабии. С германской стороны заявляется о ее полной политической незаинтересованности в этих областях».

Секретные протоколы нарушали договоры между Россией и Польшей, Россией и Францией, но Сталина это не беспокоило. Что такое договоры? Пустые бумажки. Значение в мировой политике имеет только сила.

Заканчивая переговоры, Сталин сказал Риббентропу:

— Советское правительство относится к новому пакту очень серьезно. Я могу дать свое честное слово, что Советский Союз никогда не предаст своего партнера.

Прямо в кабинете Молотова был сервирован ужин. Сталин встал и произнес неожиданный для немцев тост, в котором сказал, что всегда почитал Адольфа Гитлера:

— Я знаю, как сильно немецкий народ любит своего фюрера, и потому хотел бы выпить за его здоровье.

«На Сталина, — вспоминал советник посольства Густав Хильгер, — явно произвели впечатление характер и политика Гитлера, но я не мог отделаться от мысли, что это именно те черты и те действия фюрера, которые самым решительным образом отвергались немцами, противниками нацистского режима».

Потом Сталин произнес тост в честь райхсфюрера СС Генриха Гиммлера как гаранта порядка в Германии. Изучая отчет Риббентропа о визите в Москву, нацистские лидеры были потрясены: Гиммлер уничтожил немецких коммунистов, то есть тех, кто верил в Сталина, а тот пьет за здоровье их убийцы…

Посол Шуленбург был в растерянности. Он мечтал подготовить пакт о ненападении, который бы укрепил мир. Вместо этого Сталин и Гитлер договорились поделить Европу. Шуленбург сказал своему личному референту Хансу фон Херварту:

— Этот договор приведет нас ко второй мировой войне и низвергнет Германию в пропасть.