Осажденная крепость. Нерассказанная история первой холодной войны

Главнокомандующий белыми войсками на Юге России генерал Деникин не принял не только попытку донцов отделиться от России, но и более скромное стремление кубанцев к самостоятельности. В результате белые создали себе слишком много врагов. Они воевали не только с большевиками, но и с национальными окраинами, прежде всего с украинцами. Офицерский корпус белой армии был высокомерен и упрям. Идея единой и неделимой России, желание сохранить унитарную державу, заведомый отказ от идеи федерации, от предоставления окраинам минимальной автономии лишали их потенциальных союзников.

На Кубани — в отличие от основной части страны — существовала парламентская форма правления. Краевая Рада собиралась раз в год. Между ее сессиями решения принимала постоянно действующая Законодательная рада. Председателем Рады избрали Николая Степановича Рябовола, главой правительства Луку Лаврентьевича Быча.

Среди кубанских политиков был раскол. Одни хотели автономии внутри России, другие, особенно председатель Рады Рябовол и глава местного правительства Быч, добивались независимости Кубани. На этой почве у них произошел конфликт с командованием Добровольческой армии, потому что для Деникина и его соратников сепаратисты были просто предателями. Лука Быч предложил создать Южно-Русский союз из казачьих областей. Офицеры белой армии возмутились, считая это сепаратизмом. Они требовали просто разогнать краевую Раду. В Екатеринодаре деникинским офицерам стало тесновато вместе с кубанцами.

Но кубанцев поддержали донцы. Большой войсковой круг в Новочеркасске обратился к другим казачьим областям с предложением провести переговоры о создании Юго-восточного союза.

В июне 1919 года в Ростове-на-Дону открылась южнорусская конференция, вопрос стоял об объединении казачества — донского, кубанского и терского. Разногласия возникли сразу — донцы хотели, чтобы в переговорах участвовали представители белой армии, кубанцы высказались против.

Переговоры оказались недолгими. На третий день конференции председатель Законодательной рады Кубани Николай Рябовол, сторонник независимости края, был убит. Рябоволу было тридцать с небольшим. Он состоял в совете директоров Кубано-Черноморской железной дороги.

Рябовол обедал с друзьями в гостиничном ресторане. Как потом выяснилось, швейцар обратил внимание на троих офицеров, которые бесцельно шатались по гостинице. В половине третьего ночи Рябовол проводил друзей, вышел на улицу, а когда вернулся, дверь уже была закрыта. Пока швейцар подоспел, один из офицеров открыл дверь — Рябовол вошел, офицер выстрелил ему в затылок. Убийцы уехали на машине.

На Кубани объявили траур. Расследование ничего не дало.

Сменявшие друг друга кубанские правительства ориентировались на созыв Учредительного собрания и создание республики, что не нравилось офицерам-монархистам. Историки полагают, что один из убийц был подчиненным белого генерала Михаила Гордеевича Дроздовского — из команды разведчиков специального назначения. Только в Ростове они убили несколько сот «неблагонадежных».

Командующий Кавказской армией генерал Врангель пожаловался Деникину, что кубанские казаки не хотят воевать, дезертируют. На сессии краевой Рады выступил Деникин. Он говорил очень жестко, имея в виду местных политиков:

— Борьба с большевизмом далеко не окончена. Идет самый сильный, самый страшный девятый вал. И потому не трогайте армию. Не играйте с огнем. Пока огонь в железных стенах, он греет. Но когда вырвется наружу, произойдет пожар. И кто знает, не на ваши ли головы обрушатся расшатанные вами подгоревшие балки?

На Парижскую мирную конференцию поехала и делегация кубанцев под руководством Луки Быча. Делегация просила страны Антанты признать Кубань независимым государством. Просьба была отвергнута.

Зато кубанская делегация подписала договор о взаимном признании Кубани и Республики горцев Северного Кавказа. Командование белой армии восприняло это как вызов, потому что не признавало горскую республику и фактически с ней воевало. Деникин назвал этот договор изменой и 25 октября 1919 года приказал членов делегации «предать военно-полевому суду за измену».

Его приказ исполнил командир 1-го конного корпуса Кавказской армии генерал-лейтенант Виктор Леонидович Покровский, известный своей жестокостью. Даже казачий генерал Андрей Григорьевич Шкуро, не замеченный в либерализме, поражался тому, что творил Покровский:

«Однажды, когда мы с ним завтракали, он внезапно открыл дверь во двор, где болтались на веревках несколько повешенных.

— Это для улучшения аппетита, — сказал он».

Генерал Покровский приказал разоружить дивизион, верный Кубанской раде, арестовал сторонников самостоятельности и устроил военно-политический суд.

Депутата и полкового священника А. И. Калабухова, который вернулся, чтобы доложить Законодательной раде об итогах работы в Париже, приговорили к смертной казни, и на следующий день, в семь часов утра, его повесили на Крепостной площади, причем военные запретили снимать его труп. Это вызвало возмущение в городе, женщины здесь собирались, плакали, причитали:

— Батюшка, батюшка…