Оседлать чародея

– Мой отец был ректором университета – самого старого и крупного учебного центра на континенте. Не меньше, но и не больше. Позволь уж кое-что пояснить: да, когда-то храм Пастха не без участия известного тебе Селивана способствовал дискредитации науки и уничтожению университета. Это ведь очень невыгодно религии, набирающей силу и прибирающей к рукам и мирскую власть, когда вокруг много умных и образованных людей. И при этом против науки очень легко настроить и толпу, и даже власть имущих. Ведь с точки зрения обывателя, ученый – изощренный бездельник, очевидной пользы не приносящий, но почему-то регулярно сытно кушающий и пьющий. Царя, чья политика благоволила образованию, не то отравили, не то заточили в темницу – это вот государю Власу лучше знать. И Храм посадил нового царя, более набожного и менее склонного к умствованиям. Так бы все и продолжалось, но даже Храм не может прыгнуть выше собственной головы: прибрать действительно всю власть руки оказались коротки, а страна-то не в изоляции на острове существует. Тут и купцы туда-сюда ездят, и посольства всякие, Бодания цивилизованная под боком, где тоже Пастху кланяются, но книги почему-то не жгут. По лесам и весям разных местных культов – за сто лет не вытравишь. А в то же время Селиван вовсе не разрушение университета целью своей видел – он хотел до престола дорваться, и не как советник. Такая вот история, а чем закончилась – сам видел.

– Очень занимательный экскурс, – сказал царь, – вероятно, так все и было. Но я могу кое-что добавить. Дело в том, что Кошч, как и его отец, никогда у власти в Угорий не был. А вот племянник Кошча как раз был, и именно его то ли отравили, то ли заточили в темницу и отравили уже там. Но при некотором старании не так уж сложно даже спустя век с лишним отыскать следы родни того невезучего государя, у которого, как известно, была дочь, однажды бесследно пропавшая. А правнука той самой царевны мы имеем удовольствие лицезреть перед собой. Так что, Виан, Нарнов сын, не отвертеться тебе от престола подлым происхождением.

– Вот так так! – Виан присвистнул. – Ко… Лазаро, ты знал?

– И я знал, – кивнул Лазаро, – и Марая.

Виан помолчал. Остальные выжидающе смотрели на него.

– И все равно я в цари не гожусь, со своей запечно-огородной наукой, – сказал наконец Виан. – Да и не хотел я никогда быть царем.

– Значит, я был прав, – удовлетворенно хмыкнул Влас, – заполучив сюда ее высочество Омелию. Кто из эриантийских правительниц за последние две сотни лет не мечтал присоединить Нижнюю Угорию? Вот и шанс.

«Боги пустыни и моря! Ведь я ради этого сюда и приехала! Только вот замуж бы я за этого царя никогда бы не пошла. И теперь – особенно… Но ведь теперь и не надо!» Омелия обвела взглядом всех присутствующих. Виан – нервничает, хотя и пытается казаться спокойным, в глазах еще стоит ошеломление от услышанного. Лазаро – спокоен, как крепостная башня, глядит испытующе. Странная женщина-дракон Марая – по этим глазам толком ничего не поймешь, но смотрит вроде как с теплом и ободрением. Сура – недавняя как бы соперница, типичная придворная дурочка со взглядом мудрой женщины. Государь – скучающе выжидателен, вновь подпер подбородок рукой, ждет. Все ждут.

Принцесса перевела взгляд на перстень на руке. Старинный магический перстень, принадлежавший ее предкам… Интересно, какой такой магией он обладает?

– Я согласна, – сказала она, – только… Государь, Эриант и правда был в руинах, но теперь воссоздается. Мне потребуется опытный наместник, хорошо знающий эту страну и ее народ, и мудрый советник здесь, в Тищеборе. Или, возможно, советница. И не менее опытный советник там, в Эрианте, – она повернулась к Лазаро и глянула на него исподлобья. – Искренне надеюсь, что вы не откажетесь. А еще… Виан, ты утверждаешь, что для роли царя ты плох. А как насчет роли супруга правительницы Эрианта?

– Хочется думать, что я справлюсь, – усмехнулся Виан, – но при одном условии.

Омелия удивленно вскинула бровь.

– Университет будет восстановлен. Нижняя Уго-рия могла продолжать прозябать в невежестве, протекторат же Эрианта станет образованной страной.

– Я постараюсь, – кивнула Омелия, – и, надеюсь, Лазаро мне поможет – у него ведь в этом и личный интерес. Только бы со стороны Храма не возникло препятствий.

– Это вряд ли, – проговорила молчавшая до сих пор Марая, – кесы теперь не год и не два будут заняты только слежкой друг за другом, им не до внешних врагов…

– Вот и хорошо, – взбодрился царь. – А теперь, царица, выйдите и поговорите с народом – судя по шуму, его уже порядком собралось.

– Нет, государь, мы выйдем вместе – народу не нужны глупые домыслы и вредные пересуды. Люди должны увидеть своего государя, даже если он собрался оставить престол.

– Перстень не забудь! – крикнула вслед Омелии Марая.

Принцесса, не оборачиваясь, подняла вверх руку с перстнем.

– Что он делает? – шепотом спросил Лазаро. – Ты что-нибудь знаешь?