Осень

Инга, хозяйка дома, надев очки на цепочке, самым тщательным образом обследовала платье. Люся скрестила пальцы и, молясь всем существующим и несуществующим божествам, затаив дыхание, ожидала приговора.

– Это поправимо, дорогая.

Люся выдохнула с таким стоном, как будто смертную казнь, к которой она была приговорена, отменили. Инга улыбнулась, и из-под очков сверкнули искорки серых глаз.

– Дорогая, – Мира оторвала взгляд от третьей булочки, – будь добра, принеси булавки, – попросила она. – Они где-то на кухне.

Красная коробочка с булавками лежала возле хлебницы за стопкой старых газет, и Мира нашла ее без проблем, но на выходе из кухни замешкалась.

Узкий коридор из нее вел в гостиную, но также по нему можно было пройти как в ванную, так и в две спальни, одна из дверей которых была слегка приоткрыта. В ней было темно из-за плотно закрывающих окно тяжелых гобеленовых штор, и она казалась пустой, а вот вторая дверь, из-под которой была видна тонкая полоска света, была закрыта.

Все-таки долгие годы дружбы с Люсей сделали свое гиблое дело. Тут, как говорится – с кем поведешься, от того и наберешься. На цыпочках подойдя ближе, Мира затаила дыхание и прислушалась, но ничего так и не смогла услышать. Наверное, та комната тоже была пустой, просто хозяйка забыла выключить в ней свет, а загадочного незнакомца вообще не было дома.

Она выдохнула и, мысленно отругав себя за такое поведение, сделала шаг назад. Сначала ей показалось, что она слишком широко шагнула, но нет, это не она широко шагнула, а из темной приоткрытой комнаты позади нее, которая не была на самом деле пустой, бесшумно вышел человек, в которого она и врезалась в своих нелепых шпионских проделках.

От неожиданности Мира даже не обернулась, а скорее подпрыгнула, сделав оборот на сто восемьдесят градусов. Коробка с булавками выскользнула из вспотевшей ладони и грохнулась на пол, оставив в руке только крышку.

Ее нос почти касался его небритого подбородка. У Жени такая щетина появлялась день на третий или четвертый. Стрижка у него отсутствовала, и темные сальные волосы, местами как будто выгоревшие на солнце, были хаотично разбросаны в стороны разными по длине прядями, несколько из которых лежали на лбу. Лицо было хмурым и не совсем правильным: с вытянутым подбородком, заостренными скулами, длинноватым носом, как-то неправильно изогнутыми губами и большими глазами немного на выкате.

Однако при всех этих далеких от идеала чертах оно притягивало взгляд. Особенно глаза, цвет которых напоминал море перед штормом – серый, мутный, беспокойный, завораживающий и пугающий одновременно.

Видимо, пришедший к какому-то выводу, он склонил голов набок и, как ни в чем не бывало, прошел мимо Миры, взмахнув длинным серым пальто.

– Я ушел, – донесся из гостиной его голос. Следом хлопнула входная дверь.

Сбросив с себя оставленный им шлейф холодного морского бриза, Мира все еще влажными руками собрала булавки с пола. Последние ни как не хотели лезть обратно в коробку, цепляясь за ворсистый ковер. Ее пальцы и ладони покалывали, и остаток времени, проведенный в доме Инги, пока она застрачивала платье, Мира растирала их друг о друга, отмахиваясь от неоднозначного впечатления, которое произвел на нее человек в длинном пальто.

Люся, к своему превеликому сожалению стоявшая спиной, так и не увидела своего загадочного незнакомца, и то и дело кидала на подругу голодные взгляды неутоленного любопытства.

Расплатившись с Ингой, любезно снабдившей их булочками с корицей, Люся, не переставая рассыпаться благодарностями, вытолкала Миру за дверь. Держа свой нелепый зонтик как автомат, она промаршировала ее домой в полном молчании, что само по себе была дурным предзнаменованием, так как молчать она в принципе не умела.

Едва за ними захлопнулась дверь дома, на Миру обрушился шквал вопросов. Люся все говорила и говорила, и спрашивала и спрашивала, игнорируя написанное на лице подруги нежелание принимать участие в разговоре.

– Мира, очнись! Мирослава, ты что? Ау! – Люся потрясла за плечи витавшую где-то далеко подругу. – Ты бледная такая, как будто привидение увидела. Он такой страшненький, да?

– Перестань! – сердито буркнула Мира, сбросив с себя ее руки.

– Мира, ты в порядке? – В голосе подруги послышались виноватые нотки. – Прости меня, пожалуйста.

– Это ты меня прости, – устало выдохнула Мира, абстрагируясь от шума моря, стоявшего у нее в голове. – Не знаю, что на меня нашло.

– Он тебе что-то сказал? Ну, тот парень. Что-то неприятное, да?

– Да нет, ничего не сказал. – Закрыв глаза, она вспомнила взгляд бушующего моря.

– А что тогда? – не унималась Люся.

– Просто он какой-то… – Мира села в кресло и задумалась, какое бы подобрать слово, чтобы его описать. – Беспокойный.

– Это как?

– Ну, взгляд у него такой… – Мира откинула голову на спинку кресла и прикусила губу. – Не знаю. И нет, он не очень симпатичный. – Люся разочаровано сморщила нос. – Хотя тебе, наверное, понравится. Ты же любишь парней с изъяном.

– Да ладно, – рассмеялась она, и Мира натянуто улыбнулась.