Осень без надежды

— Погиб? — удивился Рэльгонн. — Разве? Ах, вы имеете в виду Ритагонна, моего дядюшку? Ему, конечно, повезло меньше других, однако он жив, уверяю вас.

— Но как же?.. — у Данкварта глаза на лоб полезли. — Я лично видел, что пораженный лучными стрелами каттакан затем был изрублен на мелкие куски!

— О, отнюдь не на мелкие, — возражая, замахал руками упырь. — Дядюшке всего лишь отсекли верхние конечности, разрубили грудь, голову и ногу. Пытались обезглавить, но не успели. Я вместе с сыновьями выхватил его из лап озверевших варваров и мгновенно доставил в Рудну. Успокойтесь, господин Данкварт. Ритагонн цел и почти здоров. Его тело полностью восстановится примерно через две-три ночи. Помните, я говорил, будто представителей нашей расы почти невозможно убить, используя примитивное человеческое оружие?

— Завидую, — вздохнул Данкварт.

Ближе к вечеру состоялся военный совет. Размышляли, что делать дальше. Бесспорно, последние седмицы ознаменовались началом кровавой тайной войны против степняков, остававшихся в землях полуденнее Кернодо. Маленькие отряды крестьян-охотников по десять-пятнадцать человек устраивали засады на дорогах — несколько точных выстрелов из лука по десятникам и сотникам войска Бурэнгийна, мгновенное отступление в чащу, новый набег… Когда требовалось захватить караваны с продовольствием, в дело вступали каттаканы с альбами: вначале, по испытанному плану, упыри пугают дикарей и наводят панику, затем начинают действовать люди и альбы, угоняя повозки и лошадей. Во время ночного налета даже удалось отбить небольшую деревянную крепостишку, оберегавшую с вершины холма Пайрогийский тракт, но ее бросили тотчас: один из упырей донес, что к укреплению движется не менее трех-пяти тысяч очень разозленных выходками кернодцев степняков.

— …Не надо меня толкать, — повторился Данкварт. — Хотите услышать последние донесения, вельможные господа? Извольте. Паршивые новости. Основное войско степняков почему-то застряло на рубежах Немедийского королевства. Они разграбили пять или шесть графств в Полуденной Бритунии, включая пограничные с Кернодо области, и теперь стоят на месте вместо того, чтобы бодро двигаться дальше, на полуденный закат. Словно ждут чего-то. К нам не суются, обложили полуденные рубежи, и не более того.

— Степной дикарь, — со знанием дела заявил вельможный каштелян, — к лесу не приспособлен. Боятся. Дорога среди чащоб узкая, извилистая. Пока не грянет зима и не замерзнут болота, ни один гирканец сюда не заявится. Вот потом… Уж и не знаю, как зимой оборону выстраивать.

— Придумаем, — уверенно кивнула Соня. — Еще что-нибудь умное имеете сказать, благородные господа? Нет? Тогда идите отдыхать. Дан-кварт, останься. Есть приватный разговор.

* * *

Осень постепенно сдавала свои права зиме. Ночами на стенах Каина-Горы появлялся иней, и в лунном свете замок на некоторое время становился серебристо-голубым, словно в волшебной истории про альбов и древние времена. Говорят, тогда строили удивительные дворцы из светившегося в темноте камня, продаваемого людям и альбам гномами-торговцами, добывавшими чудесный минерал из глубинных штолен под нынешними Кезанкийскими горами.

Этим вечером с пасмурных небес летел редкий колючий снежок, почти сразу таявший на земле. Заходящее солнце скрыли тучи, но в стороне заката облака приобрели холодную желто-алую окраску — зелено-черная линия уходящих в немыслимые дали лесов разительно контрастировала с небом, точно две полосы на знамени.

Войто, услышав четыре удара колокола на башне, глянул в сторону верхних окошечек донжона Кайнд-Горы, углядел промелькнувшие темно-красные одежды жреца Вековечного Пламени, следившего за точным отсчетом времени, и спустился с башни барбикена в сарайчик, где грелась стража. Четыре колокола означали для Войто начало свободного времени. Пускай он и состоял теперь порученцем при госпоже герцогине, но суровый месьор Сташув заставил Войто нести сторожевую службу в крепости наравне со всеми прочими.

Сходить к госпоже, что ли? Может, чего приказать изволит? Или нет, госпожа Соня еще утром сказала Войто, что он волен отдыхать до завтрашнего дня. Не наведаться ли к альбам?

Шествуя через двор и изредка смахивая с ресниц сухие снежинки, Войто приметил выходящих с главного крыльца господ управителей. Вот вам, пожалуйста, лешачья бородища эрла Алаша Румского, розовощекая физиономия каштеляна, молодой господин Босан, Ллэр… Господин Рей из Зингары с самым деловым видом отправился в дом стражи — порядок наводить. Среди кайнагорской дружины въедливого зин-гарца полагали самым великим проклятьем, свалившимся на замок за последние лет так полтораста. Похоже, Рей всерьез решил превратить стражу Кернодо в образцовый боевой отряд.

Альб легко зашагал к конюшне, и Войто устремился ему наперерез. Если Ллэр отправляется к своим, в лес, можно увязаться с ним.

— Ага, месьор Войто! — полушутя, полусерьезно сказал альб, заметив мальчишку. Только он и еще главный упырь иногда обращались к Войто уважительно, словно к совсем взрослому, семейному человеку. — Отчего скучаешь?