Осень дикой охоты (СИ)

     К 29-му году разгонки окончательно уничтожили идею эпидемиологических барьеров и карантинов, но... только неофициально. В официальной реальности разгонок как будто бы не было. Хотя пользовались ими все. Даже представители тех институтов, которые с пеной у рта утверждали их полную несостоятельность, фейковость и фантасмагоричность. Так что пандемии прекратились, а барьеры остались. И стояли теперь на крепком WH-основании.

     - Не в ентим дело, енерал мой, пускай наши общие, ты прав, - Старый махнул рукой. – Но я не запускал открытую стадию процесса. А ты пока мотался между Новосибом, Тобольском и Сургутом, и развлекался, ты можешь представить, что наворотил? Ты думал, ты один такой и счас из своего любимого Васюганья сделаешь стратегический резерв. А ты не один! Плюсуй еще полтыщи долбоебов! Какой невъебенный объем биологически сверхактивных субстанций бродит сейчас в атмосфере, почве и водоемах? А твой Колобок бегает по облакам и базам уже больше двух лет и оставляет повсюду свои закладки – и на суперах метеослужб, и на суперах агроселекционеров. Я уж не говорю про фармацевтов с генетиками. Как думаешь, есть шанс, что сумма случайностей не даст им всем возможность встретиться?

     - Намекиваешь, что мы скоро будем иметь дело с псевдоразумной биосферой?

     - Хуже. Почти уже имеем. И с несколькими. Которые могут объединятся в кластеры. Там на нижних уровнях, конечно, никакого разума, даже псевдо. Только инстинкты. А вот когда сформируется ансамбля, вот тут – мама дорогая, Доктор – тут уже и целеполагания могут включаться, и системы запретов, и черт-те что. Ты супер-сервер хотел, а вот хуй тебе. Пандора, ты, брат, после этого.

     - От Пандоры слышу. Хочешь сказать, Степан Петрович, ты не этого хотел? Да?! Пиздеть не надо! – ощерился в ответ Доктор.

     - Похуй теперь, чего я хотел! – рявкнул Старый. – Теперь будет и не как я хотел, и даже не как ты, а как хер его маму знает кто и зачем!

     Они замолчали и некоторое время смотрели друг на друга, криво улыбаясь.

     - Н-да, - выдавил наконец Старый, - реальный пиздец своими прям руками. Не думал даже. Мне нравится.

     - Думаешь, с ней нельзя будет договориться?

     - Доктор, чертов ты сын, да я ваще ничего не могу подумать в эту сторону. Я тупо охуеваю. У меня, блядь, даже в пьяном бреду не было никаких мыслей в этом направлении.

     - О, кто говорит истину, тот говорит ее не спрашивая причин, - и Доктор, приподняв матрас, который валялся в самом углу террасы, и на котором обычно спал самый хитрый из их дружной компании, достал оттуда еще одну бутылку.

     – Договориться, ваще-то, можно всегда и со всеми. Нет, надеюсь, возражений?

     - С откровенными сумасшедшими нельзя договориться. Раздавай. Когда поэты и философы будут отказываться пить, я буду стоять в очереди последним.

     Доктор разлил и они подняли стаканы.

     - Это, на всякий случай, спиртянский.

     - Самое оно, - вздохнул Старый. – Ну, ангел мой, как ты там говорил? Прикладное недеяние?

     - Примерно, - усмехнулся Доктор. – Будем?

     - А то.

     Они выпили, дружно крякнули и захрустели зеленоватыми солеными сухариками, которые Тантра лепила из шпината, лесных орешков и очередных дико полезных водорослей.

     - Ты же знаешь, Степа, мне жаль этот мир, я его часть, я люблю его, хотя и ненавижу то, каким он стал. Но он умирает, причем плохо и гадко. С очень неприятными и вредными последствиями. Он мутирует настолько сильно, что потеряет остатки правильного вектора развития. Не станешь спорить?

     - Не стану, брат, что тут спорить. Может, не все потеряет, шанец есть, но чахлый. Под три процента.

     - Ну и? Уничтожить все? Уничтожить этих гребаных этерналиков, которые сталкивают мир в тартарары? Невозможно. Это повлечет катастрофу, я, по сути, сам убью миллиарды и сам мутирую. И Колобок может спятить. А удержать контроль – не знаю как. Но катастрофа все равно была неизбежна - со мной, без меня. Ликвидация большей части человечества произойдет сама собой, как только накопится потенциал ошибки. А он растет скачкообразно.

     - Ты же помнишь, что я предан будде Манчжушри и не уйду, пока тут останется хоть одно не спасенное существо...

     - Если их все ликвиднуть - считается, да? Ты поэтому так лениво со мной споришь?

     И два пожилых теоретика радостно принялись гадко хихикать.

     - Так ты, сволочь, все-таки, знаешь - что делаешь? Хочешь договориться?

     - Ага.

     - И не скажешь?

     Доктор помотал головой.

     - Не-а. Сам поймешь. А я сглазить не хочу.

     - Значит, уже договорился. Хитрожопый ты, Доктор. Темнила.

     - Сам такой.

     - Ну и ладушки, обойдусь, - Старый ухмыльнулся. - Давай еще по одной?

     - Не по одной. А как покатит. Но все равно ничего не скажу, догадывайся сам и договаривайся сам. И только умоляю тебя, Тантре ничего не ляпни случаем. А то опять растрепет на всю ивановскую.

     - Даже не сомневайся.

     - Ни в жисть.

Глава 10. Из дневника Доктора

     ...Идентификация себя - одна из базовых точек сознания. Без отражения - ку-ку, Владимир Ильич унд Карл Генрихович - с редупликацией, на их общей склейке никогда не возникнет маленькая песчинка с червоточинкой, вокруг которой потом нарастет жемчужина второй сигнальной.