Осень и Ветер (СИ)

Мой телефон вибрирует входящим сообщением от Ветра: «Я оставил кое-что для тебя в магазине «Этюд», детка. Надеюсь, тебе понравится. Прости, что не могу позвонить — вторые стуки не сплю и не факт, что буду спать сегодня».

Сердце подскакивает в груди и грохочет так громко, что я чуть не роняю бокал с соком. Почти наощупь опускаю его на столешницу, моргаю, перечитываю сообщение снова и снова. Он … что сделал? «Что там, Ветер?» — спрашиваю я, прекрасно понимая, как скупо звучит эта фраза в сравнении с целым взрывом эмоций в моей голове. «Там подарок, непонятливая Осень» — отвечает он через пару минут.

Подарок. Для меня.

Чувствую, как губы растягиваются в безумную улыбку.

«Ты сумасшедший, Ветер»

«А ты милая, Осень. Убежал, детка, скучай по мне»

— Ева Дмитриевна, там к вам пришли, — вырывает меня из нирваны охранник.

— Ко мне? Кто?

Это точно не Ян, потому что мы уже созвонились час назад и договорились вместе выпить кофе завтра в обед. Тогда же я собираюсь сказать ему, что у нас ничего не получится. И дело совсем не в Ветре. Дело в том, что невозможно строить отношения с мужчиной, который блекнет даже на фоне человека, которого я никогда не видела. Мы с Яном взрослые люди, он поймет.

— Сказал, что его зовут Андрей Орлов.

Почему я не удивлена? Решил, что мое нежелание отвечать на его звонки можно проигнорировать и снова прет напролом. Почему раньше, когда я была молодой и глупой, эта навязчивость была так притягательна, а сейчас мне хочется одного — чтобы Андрей оставил меня в покое. Сейчас меня от этой «настойчивости» тошнит.

— Выгнать его, Ева Дмитриевна?

— Нет, Кирилл, но я поговорю на улице.

Андрей стоит чуть в стороне от двери и мое появление отражается на его лице целой кучей эмоций, преимущественно не очень радужных. Вспоминая слова Ветра о том, что с мудаками надо грубо и по возможности сразу посылать. Почему-то хочется буквально последовать его совету и сказать Андрею, что он может идти прямо на три буквы. Наверное, выражение его лица в этот момент было бы просто феерическим. Еще бы, я же тихоня Ева, я не люблю мат и тем более не держу его в своем лексиконе.

— Если я не отвечаю на звонки, значит, мне нечего сказать, — говорю я без вступления.

В глубине души мне немного жаль его, если, конечно, все что Андрей говорил о болезни — правда. Кстати говоря, у меня есть возможность это выяснить, потому что доктор, к которому я его отправила, мой хороший знакомый и мне даже не придется уговаривать его поделиться информацией о том, приходил ли к нему Андрей и с каким именно диагнозом. Но это будет та самая грязь, в которую не хочется вступать не то, что двумя ногами, а даже кончиком носка. Поэтому без острой необходимости, я не буду ворошить это гнездо. Очень надеюсь, Андрей не вынудит меня отступить от своих принципов.

— Ты не сказала ни «да», ни «нет», — тоже переходит к делу Андрей. Он взвинчен и не очень трудится держать себя в руках. — Больше недели прошло, а я так и вишу в подвешенном состоянии. Ева, так нельзя. Это… бесчеловечно.

— Бесчеловечно было затаскивать в постель ту женщину, пока твоя жена лежала в больнице на сохранении, делая все, чтобы жизни ребенка ничего не угрожало. Ребенка, о котором ты не вспоминал почти пять лет.

Андрей морщится, проводит рукой по шее, как будто его нестерпимо мучает зудящая боль. Молчу, не имея ни малейшего желания форсировать этот бессмысленный разговор в том же тоне. Мы взрослые люди с общим печальным прошлым под глазурью из обиды. И если Андрею так хочется есть этот десерт в три горла — пожалуйста, но без меня. Если мы и будем разговаривать, то не так и не об этом.

— Ева, мне жаль. Мне правда жаль, что все так произошло.

Я ему не верю, потому что сожаление обычно высказывают каким-то другим тоном, а не с видом человека, который просто пытается сказать то, что, как он думает, повысит его шансы на достижение цели.

— Я не считаю нужным делать тебя частью жизни Марины, — говорю я спокойно. — Мне нужно было время, чтобы все обдумать и взвесить. Спасибо, что твой сегодняшний визит помог окончательно склонить чашу весов в сторону «нет».

— Что? — Он щурится, словно от яркого солнца и делает шаг ко мне.

Что-то в его поведении настораживает, и хоть за все пять лет, что мы были вместе, Андрей ни разу не позволял себе рукоприкладства, сейчас мне почему-то очень хочется прикрыться от него чем-то крепким.

— Ты все это время просто держала меня на коротком поводке, хоть давным-давно все решила?

— Ты не услышал, что я сказала, иначе бы не задавал дурацкие вопросы.