Осень Локи

– Зачем тебя прислали? – спросил он после паузы. – Только не надо больше повторять глупую выдумку про заботу Одина о моем самочувствии!

– Но у меня не было других поручений… – Она опустила глаза, не выдержав его взгляда, прожигавшего насквозь даже в темноте.

Локи сделал шаг назад и потянул шнуровку на рубашке:

– Тогда начинай.

Девушка медлила, и он поторопил ее:

– Что же ты не зажигаешь свои свечи?

– Они не понадобятся, – тихо проговорила она и шагнула в его сторону.

Он усмехнулся. Кажется, начинается самое интересное.

Глава 12 Коварный князь

Дома я сразу уселась за домашку по русской литературе. Полев, видимо, так разозлился на выходку Жарковой, что задал нам ни много ни мало сделать перевод пролога трагикомедии Феофана Прокоповича «Владимир» с церковнославянского языка на современный русский.

– По всем принципам художественного перевода, само собой, – уточнил он в конце лекции, и это прозвучало непривычно зловеще. – То есть с соблюдением оригинального ритма и размера.

– Че, типа мы стишки должны писать? – шепотом возмутился Юрка Рябов.

Препод услышал и подтвердил:

– Именно. А потом я проверю эти ваши так называемые стишки поименно – кто не сдаст, к экзамену допущен не будет.

По аудитории пронесся возмущенный возглас. Писать стишки явно никому не улыбалось, особенно в переводе с церковнославянского.

Полев мстительно улыбнулся и с победным видом покинул аудиторию.

Рябов вскочил и оглянулся:

– Где Жаркова? Я ее убью!

– Ее же выгнали, – напомнили ему.

Юрка вылетел в коридор и там заорал:

– Жаркова! Знаешь, что нам из-за тебя задали? Короче, ты пишешь мне перевод!

Мне, к сожалению, писать перевод было некому, поэтому пришлось засесть за него самой, пока еще не окончательно изгладилась из памяти информация, полученная на лекции. С чего там пролог начинается? Я открыла файл в интернете.

З бездн подземних, з огненной вихожду геенни
Ярополк, братним мечем люто убиенний,
Брат князя Владимира. Ни! Глагол сей ложний:
Яко не Владимир мой брат есть, но безбожний
Братоубийца…

Голова у меня пошла кругом. Божечки-кошечки, что это? Как подобное можно читать и тем более переводить с русского на русский? И какой-такой Владимир? Неужели тот самый – Красное Солнышко, памятник которому теперь красуется в центре столицы неподалеку от Кремля? Он, выходит, не только креститель Руси, но и убийца, да не кого-нибудь, а родного брата?

Историю древней Руси мы благополучно сдали в прошлом году, и с тех пор она основательно подзабылась, поэтому для понимания происходящего пришлось освежить ее в памяти.

Этот Владимир, оказывается, был очень нехорошим человеком. Он нанял варяжское войско и осадил Киев, где княжил Ярополк, выманил брата якобы на переговоры и убил без всяких угрызений совести, а его беременную жену взял в наложницы. Когда же викинги потребовали плату за свои услуги, Владимир сначала пообещал, а потом отморозился и отослал их из Киева куда подальше – аж в Константинополь.

Мне стало обидно за скандинавов. Они потрясающие истории придумали, а их кинул коварный русский князь. Не сами воины, конечно, сюжеты сочиняли, но они же верили в Тора, Одина и Локи? Совсем как я сейчас…

Ладно, с князем и его братьями разобрались, а с переводом-то что делать? «Трагедокодемия», как сегодня долго распинался Полев, написана силлабическим стихом, то есть без выраженного размера, спасибо, хоть рифмы присутствуют. После прошлогодних издевательств с заучиванием наизусть древнегреческой поэзии мы были ко всему готовы, но переводов нам до сих пор не задавали.

Из-под земли, из огненной гиены,
Свидетель страшных прошлых бед,
Мечом жестоким убиенный,
Я выхожу на белый свет…

Я вымучила первое четверостишие и осталась весьма довольна собой. Вроде бы на что-то похоже! Однако перечитав свое творчество, я схватилась за голову: мои строчки написаны классическим ямбом, а не силлабическим стихом. Ну и ладно! И так сойдет, как говорил герой старого мультика. Для допуска к экзамену нужно сдать перевод, а про его художественный уровень ничего не говорилось.

Я с грехом пополам домучила загробные стенания несчастного Ярополка, к которому успела проникнуться искренней симпатией, но все равно не находила себе места.