Осень Локи

Дверь с грохотом распахнулась, и из аудитории вылетела Ленка со злющим раскрасневшимся лицом.

– Нельзя сдавать зачет без подготовки! – возмущалась она, даже не пытаясь понизить голос.

– Не сдала? – сочувственно поинтересовалась я.

– Конечно, нет!

– А Рябов?

– Пока отдувается, но шансов мало.

– Он со мной честно в читальном зале сидел, – припомнила я.

– Когда? – уставилась на меня подруга.

– Давно, еще в сентябре.

– Странно, я ничего не знала…

Я не успела удивиться, зачем ей об этом знать, как дверь снова открылась, выпуская не менее взбешенного Рябова. Его можно было ни о чем не спрашивать: плакала Юркина повышенная стипендия. Наши однокурсники, потихоньку подтягивавшиеся к аудитории, с опаской толпились в коридоре, не решаясь заходить внутрь. Напрасно они это делали – Одинокова наверняка злилась все сильнее, и шансы сдать зачет уменьшались с каждой минутой.

Впрочем, я уже смотрела на всю эту возню с искренним недоумением. Счастливые – их волнует банальная сдача зачета! Им предстоит в худшем случае пересдача, а не свидание с задержанным в изоляторе временного содержания. И как это меня угораздило вляпаться? Я же все и всегда старалась делать правильно…

Мы с Тороповым вышли с университетского двора, и я повернула по привычному маршруту к метро, но он потянул меня в сторону парковки:

– Я сегодня на машине.

Я не подала вида и осталась невозмутимой. На машине, значит, на машине. Как, действительно, я собралась ехать в загородный поселок своим ходом? Однако Пашка же ездит в универ. Впрочем, Максим говорил, что он обычно добирается из городской квартиры… Совсем недавно это было, а кажется, прошла целая вечность.

Торопов словно услышал мой невысказанный вопрос и пояснил:

– Можно на маршрутке от метро доехать, но очень долго получится.

– А по пробкам быстро?

– Середина дня, есть шанс проскочить.

Мы, конечно, не проскочили: город уже погрузился в предновогодний ажиотаж. Все куда-то ехали, и только я – навещать задержанного в полиции…

В основном я путешествовала по городу под землей и с удивлением разглядывала наряженные елки, композиции из Дедов Морозов, Снегурочек, Щелкунчиков, зайцев, медведей и оленей, блестящие витрины и поздравительные плакаты. Раньше я бы восхитилась и порадовалась, но сейчас просто не могла думать ни о чем другом. Как я встречусь с Максимом, о чем буду с ним разговаривать, если с той самой ночи мы ни разу не виделись, не беседовали по телефону и даже не переписывались?

Пашка покосился на меня:

– Да не грузись ты! Папа сказал, все нормально будет, это буквально на пару дней. Больше его не имеют права держать.

– Потом в СИЗО переведут? – мрачно поинтересовалась я.

– Почему? Отпустят.

– Хорошо тебе говорить! – не выдержала я. – Подумаешь, пара дней в камере с бомжами и наркоманами!

– Ой, не драматизируй, – поморщился он. – Ты судишь как девочка. А у парней все по-другому.

– Вам нравится сидеть в тюрьме?

Торопов не ответил, а я вытащила телефон и открыла интернет. Надо почитать про порядки в изоляторе – морально подготовиться к тому, что меня ждет. Наверняка в реальности все сильно отличается от того, что показывают в фильмах, где невиновный главный герой обычно находится один в чистенькой камере, напоминающей номер в отеле, и красиво страдает, но не из-за тягот заключения, а от несчастной любви.

Что пишут официальные источники? Поступающих в ИВС обязательно фотографируют в фас и в профиль, снимают отпечатки пальцев, вещи тщательно проверяют, задержанные подвергаются обыску и полному личному досмотру лицом одного с ним пола…

Я почувствовала дурноту и свернула ссылку. Пашка с беспокойством взглянул на меня:

– Не укачало? Может, печку убавить? Есть вода…

– Нет, спасибо, – отмахнулась я.

Но он, оказывается, успел заглянуть в мой телефон:

– Не читай ничего, а то совсем расклеишься. И как, спрашивается, ты будешь Локтева поддерживать?

Я тяжело вздохнула. Не отказалась бы, чтобы меня саму сейчас кто-нибудь поддержал, но разве от Торопова дождешься?

К отделению внутренних дел мы подъехали спустя час. Я уже успела вся известись, поэтому почти с облегчением увидела типовое двухэтажное здание со стандартной вывеской. Из припаркованной неподалеку от проходной машины вышел высокий импозантный мужчина в черном пальто и направился к нам.

– Папа, – пояснил Торопов, и мы с ним тоже выбрались на улицу.

В машине я пригрелась и на холоде сразу задрожала. Или меня била нервная дрожь?

– Мой отец Сергей Петрович. Моя однокурсница Настя, – церемонно познакомил нас Пашка, в полном соответствии с правилами этикета первым представив мужчину.

– Настя, вы не волнуйтесь, – успокаивающе сказал Торопов-старший. – Я обо всем договорился, проблем не возникнет. Мы бы не стали подвергать вас такому стрессу, но вы же Максима лучше всех знаете, да и как женщина сможете подобрать нужные слова. Скажите, что это самое позднее до завтра, мы постараемся добиться освобождения через положенные по закону двое суток и не довести дело до суда.